Книга Сокрушенная империя - Эшли Джейд

плечами.

– Она попросила ее ударить.

Она права. Но кто знал, что у этой девчонки такой хороший хук справа?

Я потираю пульсирующую щеку.

– Пойдет. – Я сажусь в машину Сойер. – Поехали в полицию.

Глава сорок третья

Бьянка

Вечность, полная бесконечных вопросов, подходит к концу, и полиция наконец меня отпускает.

Я не уверена, что дальше будет с Марком, но как минимум его медицинская лицензия находится под угрозой, потому что я записалась к нему на прием и была зарегистрирована как клиент.

Похоже ли это на торжество справедливости? Даже близко нет, учитывая то, что он сделал с Хейли. Но это лучше, чем ничего.

А еще я поняла кое-что.

Я хранила мамины секреты, поскольку думала, что защищаю ее… но в итоге они разрушали меня изнутри. Возможно, пришло время перестать жить в коконе и начать пускать людей внутрь. Но единственный способ сделать это – быть честной с теми, кого я люблю.

Показать им себя настоящую.

Подправив макияж на синяке, чтобы Оукли не сошел с ума, когда увидит меня, я захлопываю пудреницу.

Руки дрожат, когда я стучусь в дверь Оукли. Я не хотела, чтобы он знал о Хейли и романе моей мамы с ее отцом, но теперь я думаю, что неправильно скрывать это от него.

Он открывает дверь после второго удара.

– Привет.

– Привет. – Я делаю глубокий вдох. – Можно? Мне очень нужно с тобой…

– Это еда? – спрашивает девушка за его спиной.

Мгновение спустя она появляется в поле зрения. Она немного старше него, но очень красивая. Очень красивая блондинка.

В горле застревает ком.

– Я не знала, что ты не один. – Я делаю шаг назад. Сердце разрывается. – Поговорим потом.

Оукли пытается что-то сказать, но я не даю ему такой возможности, ведь волна боли, курсирующая по моему телу, настолько сильна, что я боюсь развалиться на кусочки.

Чувствую себя так глупо. Чертовски глупо.

С чего бы Оукли не проводить время с другими женщинами? Мы же не вместе. У меня есть…

– Все нормально? – спрашивает кто-то очень похожий на Стоуна.

Я была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как поднялась к его квартире.

– Я… – Качаю головой, не в состоянии понять хоть что-то, кроме того, что Оукли сейчас у себя с какой-то девушкой занимается бог знает чем.

– Я звонил тебе целый день, – говорит Стоун, пропуская меня внутрь. – Где ты была?

Мне так больно, что я едва могу дышать.

– С Сойер и Дилан.

Он поднимает мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

– В чем дело? Что случилось?

Я не отвечаю. Не могу. Все тело немеет. Ведь мысль о том, что у Оукли есть кто-то другой, и это не я, равносильна тысяче кинжалов, вонзившихся в сердце.

Я отталкиваю Стоуна, когда он пытается обнять меня.

– Мне нужно идти.

Глава сорок четвертая

Бьянка

Прошлое…

Когда я подхожу к этому захудалому бару, сердце начинает биться чаще. Откинув недавно уложенные волосы от лица, я открываю дверь. Практически сразу мои легкие наполняет застоявшийся запах дыма. Напротив двери стоит бильярдный стол, а на стене висит мишень. В эту же секунду я слышу звуки ликования, исходящие от небольшой группы байкеров, играющих в дартс.

Никто и глазом не моргает, не просит мои документы, когда я сажусь за полупустую барную стойку. Тут так темно. Я не сразу замечаю Оукли, но потом вижу, как он делает напиток какому-то взрослому мужчине на другом конце стойки. Сердце пропускает удар.

Умирая от отчаяния, Хейли рассказала Оукли, как я писала ей с его телефона, чтобы встретиться. Не стоит и упоминать, что он разозлился. Именно поэтому я сегодня здесь.

Ненавижу, когда мы ссоримся. А еще больше ненавижу, что он думает, будто я предала его. Значит, я должна извиниться, чтобы все встало на свои места.

Я открываю рот, желая окликнуть его, но какая-то женщина подкрадывается к нему сзади. Она выглядит лет на сорок, у нее длинные светлые волосы и стройные ноги. На лице слишком много макияжа, а на теле слишком мало одежды, потому что ее грудь – которая, очевидно, выглядит так аппетитно только из-за лифчика с пуш-апом – так и норовит выскочить из укороченного топа.

У этой стервы потрепанный вид… Она похожа на женщину, которую можно привести домой, только будучи очень пьяным или если остро нуждаешься в быстром перепихоне.

Другими словами, она полностью соответствует типажу Оукли.

Я сжимаю кулаки так сильно, что на ладонях остаются следы от ногтей. Наблюдаю за тем, как она бесстыдно с ним флиртует: притягивает его к себе за шею и шепчет какую-то ерунду, от которой он расплывается в улыбке. С ужасом смотрю, как мерзавка поглаживает его живот, а он даже не пытается ее оттолкнуть.

Судя по тому, что я вижу, и тому, как комфортно им находиться рядом, становится очевидно, что они уже спали вместе несколько раз.

Подступают предательские слезы, но я заставляю себя не плакать. Не здесь.

Боже, я чувствую себя так глупо. Чертовски глупо. Мне казалось, мы вместе. Господи, я думала, у нас отношения. Но это было тупо, поскольку Оукли ни разу не говорил мне, что я его девушка. Когда все это началось, он прямо сказал: между нами не больше, чем интрижка, и с концом лета кончится и наша связь.

Я просто не хотела в это верить.

– Плохой день? – звучит глубокий голос.

Я поворачиваю голову, когда какой-то парень, байкер, судя по его белой футболке, кожаной жилетке и штанам, садится на барный стул рядом со мной.

– Мягко сказано, – бормочу я.

Я думаю о том, чтобы схватить сумку и пойти домой, но он говорит:

– Такая красотка не должна грустить. Давай я куплю тебе выпить, чтобы избавиться от печали, милая.

Я уже собираюсь отшить его… но потом понимаю, что не только Оукли может так себя вести. Возможно, для меня эта интрижка и закончится разбитым сердцем, но сначала я должна отплатить ему той же монетой.

Я быстро окидываю парня оценивающим взглядом. Короткие темные волосы, карие глаза… не очень длинная неопрятная борода. Ему можно дать лет тридцать. Не такой высокий, как Оукли, но и не очень низкий. Лицо выглядит неплохо. Черт, при правильном освещении его даже можно было бы назвать красивым.

Подойдет.

Я одариваю его лучезарной улыбкой.

– С удовольствием. Я буду…

– Ничего, – встревает Оукли, зло смотря на парня рядом со мной. – Потому что ей всего восемнадцать.