Книга Художник Кошмаров - Владислав Андреевич Бобков

в кипятке? Всё это стало лишь ступеньками таланта перед чем-то большим.

Изначально руководство Кома боялись, что их гений окажется одним из тех бракованных детей, что так и не научились идти по пути предка.

Судьба подобных «отбросов» была ужасной. Если они не умирали во время тренировок страданий, то их спускали к самым неприятным и позорным обязанностям, где о них и забывали.

Но Тошики не только не оправдал их опасения, он превзошел даже самые смелые ожидания. Его называли вторым пришествием самого Трала и, казалось, всё должно было быть идеально.

Но всю свою жизнь Тошики чувствовал себя в клане лишним. И главной его претензией к остальными соклановцам был в их взгляд на жизнь.

Тошики считал, что те, кто поставил боль и путь к ней во главе всего, должны смотреть на жизнь проще. Ведь какой смысл вести себя так чопорно и важно, когда мир буквально дает вам возможность жить счастливо и получать от этого удовольствие?

Надо ли говорить, что клан Кома был одним из самых формальных и закостенелых в своих традициях? Выражаешь на людях эмоции? Повод, чтобы с тобой серьезно поговорили о подрывании клановых устоев. Играешь с детьми? Значит ли это, что ты пытаешься привить детям неправильный взгляд на жизнь?

Любая попытка выйти из заготовленной роли жестоко пресекалась. И Тошики старался соответствовать правилам клана. Год за годом он душил себя, заставляя выглядеть ровно так же, как и остальные.

Но путь совершенствующегося имеет огромную связь с тем, как человек смотрит на окружающий мир и его собственным положением в нём.

Чувствуя себя в ловушке, скорость совершенствования Тошики начала постепенно снижаться.

Да, достигнуть к тридцати годам четвертого уровня претендента это неплохое достижение, но не для того гения, которым он был и которым его считали.

Естественно, снижение скорости роста не скрылось от внимания старейшин, что привело к конфликту, что ещё сильнее подорвало его веру в себя.

Так бы он и жил, пока не умер от старости, пока Кома не вступил в связь с демонической сектой.

Когда его поставили перед фактом и вынудили использовать демонические пилюли, то Тошики не выдержал и бросил клан.

Это было тяжело, но он давно думал о чём-то подобном.

Стоило ему сбросить эти цепи, как перед Тошики открылся целый мир. Странствуя от города к городу, мужчина впитывал в себя ту жизнь, которой был лишён с рождения. Наконец-то ему не надо было сдерживать себя и казаться тем, кем он не являлся.

Словно только этого и ждав, активизировался и его дао. Тошики со слезами на глазах чувствовал, как замершее совершенствование начинает делать робкие шаги вперёд.

Впервые за долгие годы у него была надежда на лучшую жизнь.

Вот только спустя месяцы Тошики почувствовал то, о чём даже и не подозревал. Ему стало одиноко и это причиняло неудобство.

Мужчина попробовал, как и прежде, обернуть боль в удовольствие, но по какой-то причине, на этот раз его дао не смогло справиться с этой болью.

Так, Тошики впервые за всю свою жизнь узнал, что боль может нести не только что-то приятное.

Не умея справляться с подобным, он пытался найти тех, к кому можно было присоединиться, но это оказалось далеко не так просто, как могло показаться.

К кому бы он не подходил, всюду он видел недоверие и агрессию к его духовному пути. Слишком сильно его дао напоминало некоторые из особо ужасных демонических путей, от чего Тошики предпочитал уходить сам, не доводя до конфликта.

В какой-то момент ему и вовсе показалось, что его участь всегда быть одному. Но удачный случай дал ему надежду, что это не так.

Встречу с двумя практиками в лесу нельзя было назвать приятной. Тошики видел в их глазах всё ту же настороженность. И поначалу ему показалось, что они ничем не отличаются от всех тех, с кем он путешествовал до сих пор.

Но как же он ошибался! Ещё один совершенствующийся, так же, как и он сам, идущий по пути боли!

Тошики совершенно не заботило, что его оппонент был сумасшедшим, считающим себя богом. Он был готов простить ему и не такое.

Самое главное, что Баал не пытался скрывать свои эмоции, лгать или увиливать. Он честно и прямо говорил всё, что он думает. И как же это было освежающе.

Но если Баал был подарком самого Трала, то второй спутник был куда большей загадкой.

Когда Тошики впервые увидел силу Хана он не поверил своим собственным глазам.

Создание более чем полезных, послушных созданий из ци? Умение формировать их так, как тебе хочется? Использование крови врагов для усиления своих созданий?

Всё это начиналось лишь с ранга возвышенного, но никак не с претендента!

Тошики никогда не слышал о столь необычном корне духа, но мир большой и было бы глупо считать, что ты знаешь о нём всё. Одно Тошики мог сказать сразу — столь могущественный, а главное разнообразный духовный корень никак не мог взяться из ниоткуда. А значит, где-то существовал клан, владеющий столь редким и могущественным дао, и Хан был его членом.

Но даже если забыть о необычности его ци, то скорость роста парня тоже была исключительной.

Достичь к семнадцати годам ранга претендента? Для каких-нибудь гениев клана подобное не было чем-то необычным. В конце концов, на них тратят лучшие из лучших ресурсов. Но суметь прорваться к претенденту совершенно без учителей? А ведь именно это и сквозило во всех его движениях.

Тошики было совершенно очевидно, что Хан понятия не имел, как двигаться дальше и учился осваивать свою силу методом тыка.

Тем не менее всё вышеперечисленное меркло перед самой главной причиной, почему Тошики решил остаться именно с этой группой.

Даже узнав о его силе, Хан не испытывал к ней страха. Да, в его глазах было подозрение, но лишь к нему самому, как к кому-то неизвестному.

Вот почему Тошики решил присоединиться к, возможно, самоубийственному заданию управляющего городом. Ведь он сомневался, что у него получится ещё хоть раз найти тех, кто был бы для него столь отличной компанией.

Было забавно наблюдать за взаимной работой этой пары.

Тошики не знал почему, но Баал прислушивался к Хану и как бы ему это не нравилось, обычно все-таки следовал его советам.

Это было странно, но интересно. Здесь крылась какая-то тайна и мужчине было любопытно раскрыть её самому.

Когда Баал ушел, Тошики сказал Хану правду. Воин вел себя неразумно и поэтому что-то подсказывало бывшему члену клана Кома,