Книга Художник Кошмаров - Владислав Андреевич Бобков

которой он обеспечил собственную безопасность. Смерть одного влекла за собой смерть и второго.

Также, хоть Баал и потерял свои божественные силы, в то, что он рисунок, а его воспоминания ложь, он естественно не поверил, но зато теперь перед ним открылся совершенно незнакомый и столь необычный мир. Последние столетия бытия богом оказались довольно скучными на его собственный взгляд.

Опять же, когда смертный начал тренировки, чтобы стать сильнее, Баал начал улучшать о нём своё мнение. Это были действия настоящего мужчины, а не какого-то там трусливого мага.

Вот только, как он начал, так всё и испортил!

Для чего он тренировался, чтобы, когда требовалось показать силу характера, испуганно пождать хвост и сбежать?

Что же, это его потеря.

Его призыватель способен получить свою порцию силу лишь в случае нахождения поблизости от убийства. Сейчас же он слишком далеко позади. Когда Баал убьет тварь, то он принесёт её голову смертному, дабы показать, что тот по своей глупости пропустил.

Баал задумался, что он как-то слишком долго уже бежит, в то время как цель, словно бы не приближается, когда страшный удар чуть было не убил его на месте.

Лишь в последнюю секунду Баал успел подставить под удар напитанные ци предплечья. Это и спасло ему жизнь, хоть и не защитило до конца.

Его телом словно бы выстрелили из пушки, когда он полетел в бок, снося своим телом дерево за деревом, а затем и вовсе смахнув макушку небольшого холма.

Голова бога кружилась, но он заставил себя вскочить и посмотреть на того, кто умудрился так незаметно к нему подкрасться.

Из земли торчала длинная, серая суставчатая неровная палка, которая в следующую секунду задвигалась, от чего стало понятно, что это лишь лапа поднимающегося из земли монстра.

Всё это время он прятался в яме, которую покрыл листвой и прочим мусором.

Восемь суставчатых лап с обманчивой медлительностью подняли пепельно-серое тело вверх, от чего Баал наконец-то взглянул в десять непроницаемо черных глаз.

Бог с чувством выругался, смотря на возвышающегося над ним гигантского серого паука.

— Как всегда это пауки. Ненавижу пауков. Будь проклята Ллос… — тихо прошептал Баал. Внезапно он заметил некую странность. Шерсть на теле паука словно бы шевелилась, пока с омерзением не понял, что это отнюдь не его шерсть.

Всё тело гиганта было покрыто десятками меньших собратьев, которые теперь быстро спускались по его ногам, словно по деревьям вниз, и начинали его окружать!

Не медля, Баал резко ударил полной гравитации по мелким, с собаку, паукам, намереваясь расправиться хотя бы с ними, но возникшая на пути его волны пепельная стена разом дала понять, что бой не будет простым.

Вот чем паук всё это время держал крышку своей ловушки, не давая листве опуститься в яму.

Правитель города Санды был прав, поселившаяся на севере тварь с легкостью могла быть оценена на уровне воина!

Но это не значит, что Баал собирался так просто сдаваться!

Толчок ногами и Баал метнулся к пауку, собирая в кулаках как можно больше силы. Ему требовалось миновать длинные лапы и добраться до головы и самого тела.

Но проблемы начались ещё даже до лап.

Пепел рванул с силой бури, заполонив собой всё вокруг. Если бы не гравитационная волна, то бой на этом бы и закончился, но даже так порыв пепла был столь силён, что почти пробился сквозь щит.

И пока Баал пытался прорваться, тем понятнее становилось, что сила пепла растет, чем он ближе к телу монстра.

Когда же бог страданий собрал все силы и всё же прорвался, сквозь волна пепла, то чуть было не погиб от второго удара лапой, вынырнувшего с ошеломительной скоростью из окружающей бури.

Не улучшали ситуацию и мелкие паучки, которых пепел совершенно не трогал, но они постоянно бросались со всех сторон. И хоть он их иногда убивал, но меньше тех отнюдь не становилось.

Главный же паук, с каждым мгновением всё яростнее атаковал его, уверившись, и не зря, в своей безнаказанности.

Баал пытался придумать выход, но положение выглядело беспросветным. Он не мог приблизиться к пауку, последний же чувствовал себя в полной безнаказанности. Если всё продлится ещё немного, то ци Баала закончится, и он погибнет на радость проклятой твари.

Наконец бог страданий сдался и бросился прочь, уводя бегущую за ним магическую тварь за собой. И глядя на её скорость, побег внезапно тоже стал невозможен.

Он до зубовного скрежета не хотел этого делать, понимая, что ему это никогда не забудут, но выбор не было.

Баал потянулся к связи между ним и призывателем и, с трудом подавив своё эго, попросил о помощи.

И хоть смертный не сказал ни слова, но Баал буквально всем своим существом чувствовал, как их связь вибрирует от самодовольства проклятого смертного!

Глава 27

Сколько себя Тошики помнил, он всегда был не таким, как все. И его необычность редко приносила мужчине хоть что-то кроме проблем.

Жизнь в клане с более чем тысячелетней историей это существование в мире, где каждый твой шаг уже давным-давно был распланирован, оценен и измерен. Сотни лет назад всевозможными старейшинами был придуман гарантированный путь для выведения идеальных последователей его божественной милости, Трала.

Все начиналось с раннего детства, когда детей клана тщательно проверяли, после чего делили на разные группы, потенциал одних из которых был низок, а вторых, наоборот, высок.

Иронично, что сам Тошики был распределен в группу гениев и ему пророчили лучшее будущее.

Как и полагается в клане Кома его забрали от матери в самом раннем возрасте, дабы у него не сформировалось никаких привязанностей со своей семьей. Единственная семья, которая у него должна была быть, это сам клан.

Чем больше Тошики рос, тем сильнее радовались его преподаватели и учителя.

Духовный корень их ученика впитал в себя саму суть дао их божественного предка. Получение силы через боль — именно это завещал им всем Трал.

Более того, Тошики встретился с болью, как с родной, давно потерянной и долгожданной матерью.

Обычно, учителям приходится постепенно приучать детей к боли, дабы с годами те как можно лучше привыкли к их силе, но Тошики наоборот приветствовал страдания.

Он буквально упрашивал воспитателей познакомить его с самыми уникальными и необычными оттенками мучений. Жжение от кислотного яда огненной ящерки, от касания к которой у обычных людей не выдерживает сердце? Укус земляного жука, чьи жвала покрыты столь мелкими и крепкими шипами, что попытка их вынуть из плоти подобно варке конечности