Книга Ариэль. Другая история русалочки - Лиз Брасвелл

съесть. Урсула наслаждалась болью, которую причиняла.

Спустя секунду перед ней уже стояла «переодетая» принцесса Тирулии. Женщина была закутана в длинное струящееся одеяние, в котором она походила на заморскую жрицу одной из тех опер, которыми время от времени дирижировал Себастьян. У неё были огромные глаза трепетной лани, но рот искажала порочная улыбка, в точности повторявшая ту, которую не раз натягивала на своё лицо морская ведьма.

Ариэль почувствовала, как холодная ярость сдавила ей горло и целый мир сузился до них двоих.

– По всей видимости, ты ожидала, что у почтальона для тебя что-то есть? – промурлыкала Ванесса голосом Урсулы. – Возможно, посылка?

– Очень мило, Урсула. Ты такая... забавная, – ответила Ариэль, стараясь не показывать охвативший её гнев.

– Спасибо. Кстати, отличные ножки,

– Спасибо, – сказала девушка. – Я сама их сделала.

– Ах да... ты же теперь царица морская. Пользуешься положенной обладательнице титула властью и всеми привилегиями. А также трезубцем. – Её глаза жадно осмотрели Ариэль с ног до головы в поисках чего-либо, хотя бы отдалённо похожего на волшебное оружие. – Разве это не забавно?.. Твой отец мог превратить тебя в человека в одну секунду, если бы захотел. Но он этого не сделал. До чего эгоистично Тритон поступил, скрывая от тебя, что у него была такая возможность... пытаясь удержать тебя дома подле себя...

– Он пытался защитить меня, – спокойно ответила Ариэль. – Оказавшись на его месте, я бы поступила иначе, но намерения у него были самые лучшие.

– Но теперь ты и впрямь оказалась на его месте, – заметила Ванесса, невинно глядя на неё своими широко распахнутыми глазами. – Неужели ты хочешь мне сказать, что, будь у тебя дочь, ты бы просто взяла и... отпустила её?

– Будь у меня дочь, я бы убедилась в том, что у неё есть все возможности делать то, что она хочет, чтобы её жизнь была полной. Иногда быть хорошим родителем – значит понимать, когда нужно отпустить.

– Ну и ну, какие глубокие зрелые рассуждения, – отметила Ванесса, разглядывая свои ногти. – Что касается меня, никогда особо не любила детей. Разве что на десерт.

Никак не прокомментировав слова женщины, Ариэль лишь посмотрела на неё, и во взгляде русалки не было страха. Одной из наиболее раздражающих черт Урсулы была даже не её склонность к злодейству, а неуёмное стремление ежесекундно находиться в центре внимания, эпатировать публику, сводить всякий разговор к собственной персоне.

– Полагаю, ты забрала кое-что моё, – сказала Урсула.

– Полагаю, это ты забрала кое-что моё, – парировала Ариэль.

– Полагаю, я обменяла это в честной сделке на кое-что моё. На мою магию, которая была призвана помочь тебе влюбить в себя твоего принца.

– Сделка не была честной. Ты воспользовалась моим отчаянием и точно знала, что мне не удастся выполнить условие.

– Полагаю, ты была, как это у них говорится, в здравом уме и твёрдой памяти, когда мы заключали сделку. Никто не заставлял тебя подписывать контракт, и ты точно знала, что делала.

– Я была глупым доверчивым ребёнком! – яростно воскликнула Ариэль, к собственному разочарованию.

«Теперь ты царица, а не тот доверчивый ребёнок. Не опускайся до её уровня. Это ниже твоего достоинства».

– Да, и с тех пор прошло... сколько? Пять или шесть лет? – с невинным видом поинтересовалась Ванесса. – Ничто в сравнении с продолжительностью жизни русалки. Но ты, по всей видимости, теперь уже взрослая?

– Я повзрослела, – ответила Ариэль, и от её слов веяло морозным холодом. – И я царица. И я подозреваю, если мы вернёмся в прошлое и беспристрастно рассмотрим те три дня со всех сторон, мы увидим, что без некоторого жульничества с твоей стороны там не обошлось. Даже если не брать во внимание, что ты воспользовалась моим голосом, чьим-то телом и своей магией, чтобы увести Эрика у меня из-под носа!

– В контракте не было пункта об отказе от конкуренции, – заметила Ванесса, что прозвучало почти рационально. – Я никогда не обещала, что не стану бороться за того же самого человечишку. А он, кстати говоря, просто прелестен.

Ариэль понимала, что ведьма пыталась вывести её из себя. И у неё это получалось – русалка почувствовала, как тепло начало приливать к её щекам.

– Я тебя умоляю. У него нет ни хвоста, ни щупалец. Сомневаюсь, что ты находишь его хоть сколько-то привлекательным. Он всего лишь пешка в твоей коварной игре, цель которой – наказать меня и моего отца.

– Какая молодец, ты меня раскусила. – Ванесса театрально вздохнула.

– Спасибо. Теперь верни мне моего отца.

– Его нет в дилижансе, сладенькая. Он там, откуда тебе его не забрать. У меня другие планы на подводного царя. И в них не входишь ни ты, ни зоопарк, ни король Ибрии. Вы оба остались в дураках... До чего это приятно, право. Король получит в подарок менее значимый экземпляр моей симпатичной коллекции полипов. Не думаю, что этот глупый человечишка сможет увидеть разницу.

– Какой умный ход, – холодно заметила Ариэль. – Полагаю, ты вынуждена прибегать к обыкновенным уловкам, поскольку твои силы не работают на суше.

– Ну, возможно, мои волшебные силы и не работают на суше. Пока что, – согласилась Ванесса, но короткая вспышка гнева, озарившая её лицо на мгновение, подобно молнии, указывала на то, что в словах девушки было что-то такое, что вызвало сильное раздражение Урсулы.

«Позже на этом определённо стоит остановиться поподробнее».

– Но у меня есть и другие силы, знаешь ли. Сила использовать в своих интересах безграничную продажность людей. Сила, которую мне дают находящиеся у меня во владении мешки золота (до которых ни тебе, ни мне нет никакого дела, в то время как эти людишки поклоняются им даже с большим рвением, чем своим богам). Сила распоряжаться жизнью и смертью во дворце, в котором живёт твой ненаглядный принц.

– Урсула. Я знаю, что отец изгнал тебя из царства и ты хотела ему отомстить. Но зачем ты втянула в это меня?

– Признаться, ты была пешкой, дорогуша, само собой. Ещё одна премиленькая пешка, – с плотоядным удовольствием ответила Ванесса, пожимая плечами. – Лучшего способа достать Тритона, чем воспользоваться его любимой дочерью, было не сыскать.

– Я не...

– Брось, – резко перебила её Ванесса. – Самая юная. Самая хорошенькая. Та, у которой красивый голос. Та,