Книга Метресса фаворита. Плеть государева - Юлия Андреева

Надо будет составить план местности и особенно отметить на нём, где и когда произошли столкновения или участникам состязания кто-то помешал. Три круга — три плана.

Второй вошла дочь Светлейшего — пятнадцатилетняя Мария[106], ну как же без неё? Все знают, что Александр Данилович вознамерился во что бы ни стало женить наследника на своей дочери, так что той хошь не хошь приходится участвовать в опасных забавах. Хорошо хоть на ней не заметно никаких последствий. Впрочем, Мария как вошла, так немедленно и отвернулась от Андрея Ивановича, словно была на него чем-то обижена. Непонятная реакция, вроде давненько не виделись. Её сани вроде бы не переворачивались, впрочем, как она влезла в них с такой «кормой»? Или это просто широкая, пышная юбка, а под юбкой княжна немногим крупнее Катьки. Ну да, Кате для этих санных подвигов шили костюмчик типа охотничьего. Штаны, высокие сапожки на меху, тулупчик. Санки-то рассчитаны на детей, а не на этих великовозрастных и уж никак не в юбках с фижмами. С чего их вообще потянуло на такие забавы?

Дверь снова открылась, на пороге стояли Иван Скавронский[107] и его брат Мартын[108] — восьми и семи лет. Эти, едва завидев Андрея Ивановича, тут же вытаращились так, словно ожидали, что он вот-вот прикажет заковать их в железо. Но это как раз вполне нормально, все знают, что делает при дворе Ушаков. Вернее, делал. За год мальцы уже могли бы и позабыть, что такое страшная Тайная канцелярия, но, видать, взрослые напомнили. Все понимают, с ним нужно быть настороже, а то быстро мешок на голову — и в холодный подвал на допрос.

Последней в комнату вбежала крохотная Катька и, не обращая внимания на затянувшего своё одевание великого князя, бросилась на шею отца.

От сердца тут же отлегло. Дочка в безопасности, судя по всему, не пострадала. Теперь можно и к Могильщику на приём. Вопреки общему правилу, что отроки и особенно отроковицы должны держать очи долу, Ушаков не препятствовал Екатерине выказывать характер. Тем не менее необходимо было дождаться остальных и выяснить наконец, кто же пропал. Он с неохотой опустил дочку на пол, знаками призывая озорницу к порядку. Впрочем, великий князь не возражал.

— Екатерина Андреевна, безусловно, победила бы в соревновании, если бы ей не помешали, — глубокомысленно изрёк он. — Знаете, Андрей Иванович, а мне нравится ваша дочь, она не кривляка и не трусиха, как некоторые. — Взгляд полный презрения в сторону невесты.

— Весьма польщён столь высокой оценкой. — Ушаков поклонился.

— Я бы посватался за неё, честное слово, должно быть, в жарко натопленной комнате цесаревича совсем развезло. — Вот государыня... ик, того... в общем, войду в полную мою волю и тогда точно женюсь. А что, Андрей Иванович, надоела эта меншиковская шайка, вы мне Александра Даниловича и замените. Вы да Иван Алексеевич Долгоруков[109] — друг мой. Вы не смотрите, что ему девятнадцать. Он один меня по-настоящему понимает. Гоф-юнкером при мне служит, я его уже давно знаю и люблю. Вот я и говорю, за вами как-никак Канцелярия тайных дел, будем вместе их всех в ежовых рукавицах держать. — В этот момент наследник престола отвлёкся блеском ордена на ленте и забыл про планы женитьбы.

— Ивана и Романа Воронцовых, а также и Александра Голицына лейб-медики осмотрели и были вынуждены отправить домой, — доложил пожилой камергер в ливрее меншиковского дома.

— Итак, все? Кого не хватает? — Ушаков взглянул в список. — Иван Романович Горчаков[110].

Имя показалось незнакомым, ещё когда Алексей докладывал о пропаже цесаревича, это уже выглядело подозрительно, к наследнику обычно допускались только дети приближённых, впрочем, может ли он всех упомнить?

— Иван Романович Горчаков.

— Прибыл! — В дверях стоял мальчик лет десяти, на голову ниже цесаревича. Умытый, в идеально сидящем на нём камзоле, чешских туфлях и изящном датском парике, по последней моде. Мальчик смотрел на грозного Ушакова, как бы ожидая продолжения фразы.

— Десять участников, и все здесь? Как такое возможно? — опешил Толстой.

— В начале задачки было десять участников, затем из десяти вычислили неизвестное — и получилось десять. Проделав это в высшей степени несложное действие, я заключил, что неизвестным был ноль, то есть пустота. — Наследник престола расхохотался собственной сообразительности. — Я ведь правильно считаю, Пётр Андреевич? — обратился он к Толстому.

— Правильно, ваше императорское высочество, но кто тогда управлял вашими санями?

Великий князь пожал плечами. На нет, мол, и суда нет.

— Могу ли я осведомиться, вы знаете, где теперь находятся ваши сани и лошадь? — не отставал Пётр Андреевич.

— Справьтесь на конюшне. — Великий князь подошёл к Кате Ушаковой и предложил ей руку. При этом от Андрея Ивановича не укрылось, что наследник явно добивается реакции Марии.

Тоже мне страсти. Впрочем, если сейчас наследник престола уйдёт и вслед за ним удалятся участники соревнования, он так и не узнает, что же произошло. Кого похитили и похитили ли вообще?

Катя метнула на отца быстрый взгляд, должно быть, хотела что-то сказать, но не посмела ослушаться, поэтому Ушаков снова обратился к цесаревичу.

— Могу я узнать, как вам понравились санки моей дочери? — вежливо осведомился он.

Великий князь остановился уже в дверях и, блаженно улыбнувшись, посмотрел на Ушакова.

— Летели, как ласточка. И почему мне дали такие тяжёлые и неповоротливые?! Ничего, завтра будем кататься с гор на шведских санях, вот там я и возьму реванш. Вот там и докажу, кто здесь истинный герой.

— Санки вашего высочества вовсе не плохие, они просто тяжёлые, — попыталась вставить словечко Катя. — Но мне они очень даже понравились. Я на них, ух!..

— Вот именно, тяжёлые. Андрей Иванович, передайте, пожалуйста, государыне, чтобы она распорядилась приобрести для меня менее тяжёлые санки, опасности в таком катании немного, а я из-за них никогда не могу прийти первым. Это же несправедливо.

— Непременно, — поклонился Ушаков, прекрасно понимая, что через год наследник заинтересуется чем-нибудь иным и не будет лезть в крохотные полудетские санки.