Книга Строгановы. История рода - Татьяна Меттерних

Эти группы действовали «совершенно секретно» и подчинялись непосредственно адмиралу Кингу. Они не имели права без его разрешения расходиться больше, чем на двадцать четыре часа, а также не должны были выполнять ничьей другой команды.

Главнокомандующий всеми военно-морскими силами в Европе, адмирал Штарк, был сердечно рад их приезду, поскольку они были единственной группой и в армии, и на флоте, говорящей по-русски, а работать приходилось с большой по численности советской военной миссией под командованием адмирала Харламова, ставшего позднее командующим Балтийским флотом.

В начале 1944 года представители Советской армии были приглашены в Вулакондскую бухту в Ирландском море, где они должны были осуществлять наблюдение за подготовкой союзников к высадке во Франции. Руководил всем этим морской атташе капитан Миллер, позднее – адмирал Миллер, и офицер по делам печати на флоте.

Это была первая встреча Георгия с советскими русскими. Вначале его отношение к адмиралу было сдержанно-вежливым, так как груз прошлого был тяжким бременем для них обоих. Однако общий родной язык, верный тон, который Георгию сразу же удалось найти, и его непринуждённая манера общаться помогли навести мосты через разделявшую их пропасть. Советский адмирал, несмотря на своё более высокое служебное положение, стал вскоре относиться к Георгию с уважением и доверием. Однажды Харламов спросил неожиданно, есть ли у него возможность связаться по телефону со своей семьёй в Лондоне. «Я хотел бы, чтобы они покинули город, если будет воздушный налёт», – сказал он. Георгия соединили по телефону непосредственно с его родными. В ту же самую ночь на Лондон действительно был совершён массированный воздушный налёт. Это повторялось несколько раз, и Георгий мог только предполагать, что советскому посольству, с которым Харламов поддерживал связь, об этих налётах было известно заранее. Советы никогда не передавали эту информацию своим британским союзникам, хотя им, наоборот, сразу сообщались все подробности относительно поставок оружия, о котором они так просили.

В марте 1944 года президент Рузвельт передал советскому Северному флоту, состоявшему только из эсминцев, построенный в 1921 году модернизированный крейсер «Милуоки». Корабль был оснащён самыми современными радарными установками. Георгий сопровождал этот крейсер и провёл вместе с советскими моряками целый месяц в России. В пути их эскортировали корабли британского флота, чтобы обеспечить безопасность на случай возможного столкновения с немецким суперлинкором «Тирпиц», затаившимся в водах норвежских фиордов. «Тирпиц», в конце концов, был потоплен британскими самолётами.

В конце марта они приплыли в Мурманск. В течение сорока восьми часов после их прибытия двадцать пять американских офицеров и двести пятьдесят человек команды были заменены тем же количеством русских офицеров и матросов. Русские моряки были в восторге от душевых комнат с горячей водой и один за другим принимали душ.

Георгий был здесь в качестве представителя американского командира корабля, который привёл сюда крейсер. На нового советского командира, контр-адмирала, «подарок» произвёл очень большое впечатление, точно также, как и на всех остальных офицеров высокого ранга, которые приезжали сюда из Москвы и Ленинграда и проводили на корабле целый день.

Около пяти часов вечера и американцы, и русские покидали корабль, а на борту оставался только собственно экипаж судна. Георгий мог откровенно обсуждать с русскими в их каютах любые темы, поскольку было известно, что здесь нет подслушивающих устройств. Советский флот не так сильно пострадал от сталинских чисток, как Красная армия. В процессе разговоров и на основе более поздних знакомств у Георгия сложилось впечатление, что девяносто восемь процентов морских офицеров были только военными людьми и отнюдь не коммунистами. Они боролись за Россию, а не за режим. В Мурманске, позднее в Ялте и на Дальнем Востоке Георгий нередко слышал, как они говорили: «Надо пойти купить водки. Правда, она стоит десять рублей, но если предъявить партбилет, то она обойдётся только в пять рублей. Это единственное, на что он годится». Они знали, что брат Георгия участвовал в Цусимском сражении на крейсере «Россия», и постоянно повторяли: «Мы много слышали о вашей семье, и нас можно считать коммунистами не в большей степени, чем вас. Мы только защищаем свою родину».

Они ненавидели войска НКВД и говорили, что во время немецких налётов они уходят за третью линию окопов. Они рассказывали, что высшее руководство Советской армии и штаба было полностью уничтожено перед началом войны, поэтому у Сталина и были такие трудности после нападения немцев на Россию. По их словам, во время чисток было расстреляно также свыше ста тысяч младших офицеров.

Крейсер «Милуоки» был переименован и назывался теперь «Мурманск». Его командир, русский контр-адмирал в возрасте за 60 лет, вёл себя чрезвычайно корректно по отношению к Георгию, но и весьма прохладно. Через неделю после передачи крейсера он сказал ему: «Не хотите ли вы посидеть у меня в каюте и выпить немного?» После нескольких глотков он спросил:

«Щербатов! Князь?»

«Да».

«А где вы жили в России?»

«Недалеко от Воронежа».

«А я родился в Россоши».

«Это в сорока верстах от нашего имения», – сказал Георгий.

«Я много слышал о вашем отце и о вашей семье. Это была очень хорошая семья, которая много сделала для крестьян. Там все вас очень уважали. Что стало с вами со всеми?» Георгий ответил: «Мой отец умер в 1915 году, мои мать и сестра бежали». Адмирал сказал: «Я рад, что вам удалось спастись». Затем он добавил: «Я хочу сказать вам следующее: случилось многое из того, что не должно было случиться и за что мы не несём ответственности». Затем он стал таким же сдержанным, как и раньше. Однако это был волнующий разговор и к тому же по тем временам очень рискованный, хотя адмирал, конечно, знал, что Георгий никому не расскажет о нём. Был конец апреля, но кругом лежал двухметровый слой снега. О прогулках не могло быть и речи; вокруг не было ни деревьев, ни кустарника. Ничего.

Обратно в Англию американский экипаж вернулся на небольших британских эсминцах.

День высадки войск во Франции приближался. Группа Георгия была переведена в Плимут, где их на это время разместили в глубоком подземном бункере; затем они вернулись в их штаб-квартиру в Лондоне.

Высадка из-за плохой погоды была перенесена на двадцать четыре часа. Среди ночи с небольшого катера, находящегося далеко в море, пришла радиограмма: «Не смог попасть на место встречи, продолжаю операцию один». Для задержания этого катера, который мог раскрыть всю операцию, срочно был выслан эсминец.

Генерал Лорд, начальник штаба у генерала Эйзенхауэра, главнокомандующего экспедиционными войсками союзников в Западной Европе, после удачной высадки вылетел в Париж с первым самолётом союзников 25 августа. Георгий сопровождал его. Они хотели приземлиться в Шартре и оттуда на джипе поехать в Париж, но появился курьер и сказал: «Только что открыли Орли». Они полетели в Орли, а уже оттуда поехали в Париж. По дороге их останавливали восторженные люди, которые каждого обнимали и целовали.