Книга Братья Старостины - Георгий Морозов

Когда «Спартак» выигрывал трофеи, команду приглашали в Моссовет. Перед визитом Старостин выслушивал просьбы футболистов, составлял тексты заявлений: кому-то нужна была квартира, кому-то машина… После завершения торжественной части он подходил к председателю Моссовета с этими бумагами и получал визу. Владимир Маслаченко изумлялся: «Каждый миг в суете, отправляет мелких служащих, „шестерок“ в общем-то, к власть предержащим — и все его просьбы выполняются. У него, по сути, ничего нет, а он руководит всем! Квартиру выбить, ребенка в образцовый детский сад устроить — всё это колоссальной проблемой было, а для него — раз плюнуть. И он обожал этими, казалось бы, мелочами заниматься». Любопытно, что сам Николай Петрович как-то обронил в разговоре со Львом Филатовым: «У нас есть болельщики в верхах, но от них одна морока, а толку никакого».

Постфактум Старостину ставили в вину то, что при его связях и влиянии он так и не пробил за несколько десятилетий строительство спартаковского стадиона. Однако среди его бумаг в рабочем столе долгое время хранилась копия докладной записки, которая позволяет утверждать: такие попытки были. На этой копии нет ни адреса, ни подписи, но, принимая во внимание манеру изложения и отсутствие в некоторых местах запятых, характерных для рукописей Николая Петровича, можно с достаточной степенью вероятности говорить о его авторстве. Вот фрагменты из этой докладной записки с сохранением орфографии и пунктуации:

Значительно хуже выглядят перспективы для возрождения былой славы у самой пожалуй популярной в стране и зарубежом футбольной команды мастеров Московского «Спартака».

Этот наиболее богатый по завоеванным титулам, клуб не имеет до сего времени собственного стадиона ни в Москве, ни на юге.

Его загородная база в Тарасовке обветшала и нуждается, как минимум, в капитальной реконструкции.

Сопоставляя все вышеизложенное с заинтересованностью миллионов болельщиков в успехах команды «Спартак» (Москва)… сейчас представляется необходимым просить вышестоящие инстанции:

1. Разрешить организовать футбольный клуб «Спартак»… В уставе Клуба предусмотреть финансовую самостоятельность… Учредить при футбольном клубе «Спартак» Собз футбольных болельщиков-спартаковцев, объединив десятки тысяч таковых через коллективы общества в Министерствах, Госкомитетах и отраслевых советах…

2. Положительно решить вопрос о срочном завершении строительства стадиона общества «Спартак» Москва (Сокольники) т. к. отсутствие собственной базы в столице не дает возможности спартаковскому футболу по-настоящему конкурировать с более обеспеченными местами занятий противниками…

Поскольку документ относится к середине семидесятых годов, можно констатировать: в своем стремлении создать профессиональный футбольный клуб Старостин опередил время. Реальные предпосылки для этого возникнут намного позже.

Работа начальника команды заключалась не только в решении организационных, бытовых и хозяйственных вопросов, к которым относились оформление отсрочек от армии, контроль над учебой футболистов в институтах и многое другое. Эта должность в советское время предусматривала и функции замполита, комиссара. Проверяющие требовали, чтобы проводились политзанятия. И Николай Петрович, как рассказывали игроки, никогда не замыкался на разъяснении политики партии и правительства, а старался больше говорить за жизнь, на чисто футбольные или исторические темы.

У Старостина была особая манера речи — неторопливая, но притягивающая собеседника, в ней чувствовалась сила. Старинные обороты вроде «будьте покойны» перемежали ее постоянно. А обращение к брату не Андрей и не Андрей Петрович, а Андрей Петров только добавляло величавости. Крепкое словцо старший из Старостиных способен был употребить, но исключительно к месту, да и то не грубее, чем «Ах ты, стерва!».

Не одно поколение игроков вспоминало, как Дед (так с годами стали называть Николая Петровича) часами мог наизусть читать в автобусной поездке «Евгения Онегина». Да что стихи — прозу Виктора Гюго тоже. Сам он пояснял, что во время следствия в 1943-м было время плотно познакомиться с тюремной библиотекой.

Зачем он это делал? Процитируем самого Старостина, выступившего в 1981 году на страницах методического издания «Футбол»:

«Многие молодые люди, в частности, футболисты, предпочитают знакомиться с сокровищницами мировой и отечественной литературы в основном через кино. И твердо убеждены в том, что читать сами произведения им в самом деле незачем. Вот почему круг их интересов зачастую ограничивается приобретением так называемой „системы“, а затем прослушиванием с помощью ее популярной нынче среди молодежи музыки. Я не против такой музыки, но ведь у широко известного спортсмена должны быть и другие интересы».

На сборах олимпийской сборной СССР, проходивших на базе в Новогорске в 1975-м, когда кто-то зарядил в музыкальном автомате песню Валерия Ободзинского «Эти глаза напротив» пять раз подряд, начальник команды безуспешно пытался ее выключить. А в Тарасовке, если в номере игрока мелодия из радиоточки звучала слишком громко, Старостин мог и вообще выдернуть шнур из розетки.

В глазах молодых ребят спартаковский патриарх был не небожителем, а вполне земным человеком. Евгений Ловчев, вспомнивший приведенные выше моменты, однажды сделал общим достоянием и следующую, весьма пикантную историю, которую сам Старостин рассказывал игрокам с наставлением: не бойтесь в сложных ситуациях на поле принимать неожиданные решения! А речь шла о том, как он однажды нарушил правила этикета в троллейбусе и тут же начал отчитывать стоявшего рядом курсанта военного училища, будто тот был виноват.

Анатолий Коршунов также подтверждал, что к Николаю Петровичу вполне применим знаменитый афоризм: «Ничто человеческое мне не чуждо». Как-то команда находилась на сборах на Кипре, футболистов повезли на экскурсию, показывать находки археологов, а внимание Старостина привлекли красавицы-манекенщицы из соседней группы. И из уст его прозвучало: «Какие раскопки, когда тут такие попки…»

К игрокам он относился по-отечески. Считал, что ни в коем случае нельзя их наказывать рублем. Разрешал брать жен на предсезонные сборы, понимая, что для молодых людей длительное воздержание отнюдь не способствует концентрации на футболе.

Вопрос, насколько глубоко Николай Петрович понимал сам футбол, неоднократно вызывал дискуссии. Аркадий Галинский ставил его по этой части в один ряд с Андреем Петровичем и обосновывал это так: «Действительно, будучи по профессии спортивными работниками, то есть не занимаясь изо дня в день журналистикой как таковой, они, тем не менее, квалификационно вряд ли в чем-либо уступают многим опытным журналистам. Но при всем том теоретиками футбола не являются. Такими, скажем, как в шахматах Михаил Ботвинник или Тигран Петросян».

Между тем в своих книгах старший из братьев предлагал подробный разбор профессиональных качеств и лучших довоенных мастеров, и звезд второй половины века. Например, его наблюдения об игре Льва Яшина давали ключ к пониманию того, почему наш знаменитый голкипер отличался таким спортивным долголетием.