Книга Адмирал "Коронат" - Борис Царегородцев

— Милый, почему ты каждый раз так на меня смотришь.

— А как я должен смотреть на свою жену, которую люблю до беспамятства, что готов нырнуть на дно океана или прыгнуть к звёздам.

— Вот только не надо делать безрассудных поступков, прыгнув океан, можно утонуть, а если к звёздам, то ноги поломать. Так что милый, люби меня безрассудно только с ума не сходи. Зеленоглазые наподобие как я — это сама нежность. Любим мы всегда искренне, горячо и отличаемся верностью тем, кого выбрали. Запомни это мой любимый и не сходи с ума.

Я вскочил с кресла, подхватил жену на руки и закружился с ней по комнате — Настенька, милая моя, ненаглядная, да я уже сошел с ума — говорил я ей.

Настя ойкнув, прижалась ко мне, и обхватив руками шею. Мы смотрели друг другу в глаза, просто слились взглядами. У неё взгляд какой-то призывно-возбуждающий, а мой наверно сладостно-предвкушающий.

— Настюша, твои зеленые глаза уже давно пленили мое сердце, так что я готов на всё…

Но она тут заботливо запричитала, покоясь на моих руках прильнув ко мне.

— Отпусти, отпусти меня, тебе же нельзя, отпусти, я тяжелая.

— Кто сказал, что ты тяжелая, ты как пушинка, лёгкая, и понёс её в спальню осуществлять свой замысел насчет сына. И правду она была сама нежность, я был не на седьмом небе, а на десятом, или двадцатом.

III

В эти же дни разразился политический скандал, в котором были замешаны будто бы некоторые члены царской семьи. Об этом везде шептались и передавали с каждым разом с всё обрастающими подробностями. Вот и моя Настя в один из вечеров начала мне пересказывать эти сплетни, кои она услышала от нашей соседки, жены подполковника Трифонова, так и оставшаяся в Петрограде, и не поехавшая к себе во Владимир.

— Мишинька, ты каждый день бываешь по делам в городе, видишься с разными людьми, разговариваешь с ними, а не слышал ли ты, что говорят о царской семье в народе?

— А что я должен был слышать, мое солнышко.

— Как так! Ты же вхож почти вовсе дома Петербурга, бываешь во многих министерствах и комитетах. И что никто ничего не говорит.

— Так я там бываю по делам, и мне некогда собирать всякие слухи и сплетни.

Настя надуло свои губки — вот так всегда, одна только работа и ни что ты не слышал.

— Так в чем же дело? Я и вправду ничего не знаю. Давай ты мне сейчас всё расскажешь, а я послушаю и скажу, что тут, правда, а что вымысел.

— Тогда давай садись по удобнее и слушай.

И моя Настюха стала рассказывать. Вначале я слушал в пол-уха, не придавая этой сплетне, должного внимания. Но чем дальше моя женушка рассказывал, я понимал, что и в правду, дело это более чем серьезно. А дело было вот в чем. Некто княгиня Васильчикова, у которой в родне многие княжеские фамилии и состоящая в родстве с Урусовыми, Волконскими, Мещерскими и другими. Фрейлина государыни императрицы. Когда началась война, она находилась на вилле в окрестностях Вены. Ей было запрещено отлучаться с виллы, где, впрочем, она принимала многочисленное общество австрийской аристократии. Так вот однажды её вызвал к себе великий герцог Гессенский и попросил отправиться в Петроград с письмами для императрицы и для царя. И чтобы она посоветовала царю заключить мир без промедления. Он говорил ей, что император Вильгельм готов пойти на очень выгодные для России условия. И как бы по секрету сказал, что даже, Англия вступила в соглашение с Берлином о заключении сепаратного мира. А восстановление мира между Германией и Россией необходимо для поддержания в Европе династического начала. И она самый лучшего посредник между Императорами Вильгельмом II и Николаем II. После этого Васильчикова так возгордилась собой, представив, что вот она примерит двух императоров и возвратит мир народам Европы. Но она просчиталась. Да, она добралась до Петербурга через нейтральную Швецию, и доставила письма. И эти письма попали к Императору, но вот вместо наград и почета её ждал арест и заключение. Когда он узнал содержание письма, воскликнул: Делать мне такие предложения, не постыдно ли это! И как же эта интриганка, эта сумасшедшая, посмела мне их передать! Вся эта бумага соткана только из лжи и вероломства! Англия собирается изменить России! Что за нелепость!

По приказу царя, Васильчикова была на днях арестована, и отправлена в Чернигов для заключения там в монастырь.

— Да это очень может ударить по репутации царицы и Николая II в частности, и так многие недруги царя только и ждут что-то этого-го от царицы. Теперь есть повод её обвинить в связях с противником. Письма из-за сопредельной стороны получает, значит и сама пишет, а это попахивает предательством. Трудно Государю будет притушить этот скандал. Может и правда что Кайзер ищет мира, но и то правда, что сейчас Николай II на это из-за принципа не пойдет.

— Настюша, это и правда очень неприятная история и если не замять её, то в скорости это может привести к очень нежелательным последствиям. Я постараюсь разузнать побольше обо всем этом. Но ты постарайся больше на эту тему не с кем не разговаривать. Хорошо.

— Я поняла тебя милый, я буду молчать.

— Вот и отлично.

IV

Перед самым новым годом я отправился на Путиловский завод, хотя я там и так частый гость, но на этот раз меня интересовали не корабли, а совсем другое. На этом заводе доводили до ума броневики, собираемые на шасси английских автомобилей фирмы «Остин», а также изготавливали тяжёлые пушечные бронемашины на шасси грузовиков «Гарфорд» поставляемые американской фирмой. Здесь же стали собирать и первые русские танки. Я ещё до поездки на юг договорился с самим Путиловым, внучатым племянником основателя Путиловского завода, банкиром, миллионером и членом правления многих предприятий и обществ по всей России, в том числе и этого завода. Я убедил его, что производство танков это очень выгодное дело, и не только вовремя войны, но и в мирное время. А если он успеет ещё и патент оформить, то это будет золотое дно. Лично познакомил его с теми, кто будет непосредственно заниматься разработкой и отрабатывать его денежки. Алексей Иванович выделил на это дело один миллион рублей. Кроме того на территории Путиловского завода выделили небольшой цех размером где-то с половину футбольного поля. Вот туда-то я и направился.

Как только я зашел в цех по моим барабанным перепонкам ударил оглушительный грохот пневмомолотков работающих по металлическим листам. Я огляделся вокруг, почти всё пространство цеха занимали бронекорпуса или какие-то металлические конструкции с первого взгляда непонятного назначения, листы железа, броневые листы. Повсюду кипела работа, шла сборка бронекорпусов бронемашин. Несколько броневиков находились в разной стадии сборки. Вот стоят двое голых шасси, которые в скором времени накроют вот таким бронекорпусом, который почти готовым находился недалеко от входа. Чуть дальше клепали круглые пулемётные башни. Ещё дальше от входа, стояло высокое шасси уже на половину собранное сейчас на него водружали артиллерийскую башню. Я остановил одного из рабочих, который нес какую-то железную штуковину и спросил его, где тут собирают бронеходы. Он махнул мне рукой, показывая в дальний конец цеха. Там одна часть цеха было отгорожено от остального пространства брезентовыми полотнищами, и что там за этим занавесям происходит, отсюда ничего невидно. И что меня удивило там, на входе стоял солдат с винтовкой.