Книга Биоген - Давид Ланди

Мульт: «Идет все прямо Правосудье, не потеряет след, могучих губит, губит слабых – в нем милосердья нет»[402].

2

Я: Первый класс я закончил плачевно…

Мульт: По их мнению!

Я: И если бы сознание людей не промывали растворителем общественных правил, лишая их способности логически осмыслять объективную действительность… Если бы позволяли отражать в нее собственный мир, обогащая его стратификацию[403]слоями чистого разума. Мне бы сказали: «Ну и что с того? Проиграл в этот раз – выиграешь в другой! Жизнь-то на этом не заканчивается! А все, что не делается, делается к лучшему…»

Мульт: Запомни это, дружок!

Я: Но все вышло наоборот. За плохое поведение меня исключили из лучшей школы города и на прощание (прошедшее без крокодильих слез) завуч школы сообщила взволнованной родительнице: «Если Давид не пройдет курс лечения у психиатра, история с его исключением повторится. Ваш мальчик позорит советский строй! Его характер нужно ломать сейчас, потом будет поздно!»

Мульт: О том, что строй позорит Давида, как вы понимаете, она умолчала.

Я: Эмпатическая[404]песня старой клячи так подействовала на впечатлительного Росинанта[405], что вместе с мудрым Инцитатом[406]он пришел в дикий восторг и тут же помчался трехкратным аллюром по трын-траве, оставляя на ней вмятины от копыт и выпуклости от удобрений. Но, вспомнив трагическую кончину своего императора[407], Инцитат остановился и загрустил. Являясь мудрейшим из когда-либо живших на земле сенаторов[408], он хорошо понимал последствия такого совета. Поэтому, понурив голову и хвост, жеребец вернулся к своим дочеловеческим интересам и перестал посещать парламент.

Причина же одиночества Росинанта была значительно прозаичнее. Его хозяина (Дон Кихота) забрал себе Луначарский[409], задолго до того, как я позаимствовал у Алексея Толстого Ивана Васильевича[410], который по матрилинейной традиции[411]имел бы фамилию того самого Мамая[412], что прославил Дмитрия Донского, а по русской – был Рюриковичем, но, по сути, являлся носителем СДВГ[413], потому что вырос сиротой с экзальтированной антиномией[414]разума и поехавшей от напряжения крышей, выразившейся (после исчерпания всех известных ему удовольствий) в поиске иных наслаждений среди душевных и физических страданий тех, кто не успел вовремя свалить из этого царства-государства (например, в Испанию), где непременно попал бы в руки Инквизиции или на галеры Непобедимой армады, что и в том, и в другом, и в третьем случае не предвещало веселого конца.

Мульт: А без веселого конца жизни нет у молодца!

Я: В общем, все это (а это было еще не все) так подействовало на мою маму, что, поддавшись обаянию проповедницы, она отвела меня туда, куда следовало отправлять детей слабонервных, процеживая их сквозь сито лидеров своего двора, способных прозелитизмировать[415]мировую общественность в социалистические коммуны и сохранять популяцию некомбатантов[416]в надежном для страны месте, пока вожаки держат удар.

Мульт: И они стартанули!

Я: Идти, а точнее ехать на трамвае, нам пришлось все по той же улице Советской, от которой не дождешься никакого совета, кроме одного: «Вся власть Советам!»

Мульт: Получался замкнутый круг.

Я: И вот по этой улице Советской, замыкающейся только в том случае, если градостроители протянут ее горловину в эллипс расширяющейся Вселенной – мимо Дома Павлова, мимо разбитой мельницы, стоящей еще без всяких ограждений и не имеющей этого архитектурного чуда-комплекса «Панорама Сталинградской битвы», пристроенного в тысяча девятьсот восемьдесят втором году к мельнице Гердта, которую тот воздвиг в тысяча девятьсот третьем, а в тысяча девятьсот тридцать третьем (в «благодарность» за продвинутый проект) силовики арестовали и запытали Александра Гердта в подвалах организации, переименовавшейся (после нескольких прокладок) от греха подальше в МВД, чтобы со спокойной совестью и в будущем «грешить бесстыдно, беспробудно, счет потерять ночам и дням и с головой, от хмеля трудной, ходить сторонкой в божий храм[417]».

Мульт: Запытали со всеми признаками возникшей преемственности, как и у тех президентов, которым они подчиняются, хотя, следуя логике демократического государства, подчиняться они должны народу, который «силовики» имеют и в хвост, и в гриву, если тому вздумается этого от них потребовать.

Я: Теперь своими формами Панорама Сталинградской битвы напоминает боеприпас, убивающий не только во время войны, но и после ее окончания[418].

Мульт: Огромная каменная мина, в которую вложили кучу средств, но (слава богу) не вставили запал, стоит на берегу Волги, приглашая поглазеть на чудо застойной[419]архитектуры попавших в отпуск советских людей – чей скудный маршрут был всегда неизменен.