Книга Аппетит - Филип Казан

Хотя рецепт Уголино по-прежнему оставался тайной, я утешил себя мыслью, что у него вся жизнь ушла на совершенствование этого блюда. Так что я перешел к другим рецептам, все так же пытаясь едой проложить себе путь домой, во Флоренцию, но что-то всегда получалось не так. Пища какого-либо места должна быть суммой его частей, и флорентийские блюда, приготовленные в Риме, имели неправильный вкус, как бы педантично я ни следовал своим прежним рецептам. Я нашел парочку харчевен, которые содержали флорентийцы, но даже у них еда была неправильная. Когда я заговорил с ними об этом, они лишь пожали плечами и ответили, что уехали много лет назад. Так чего я от них хочу? Я здорово разозлился на одного и сказал ему, что он предал Флоренцию, но он только расхохотался мне в лицо. Почему, спросил он, я так огорчаюсь из-за баттуты? Я не собирался признаваться в этом человеку из харчевни, в засаленном фартуке, но меня пугала мысль, что в один прекрасный день я тоже перестану заботиться о правильном соотношении лука к чесноку и моркови. И кем же я тогда стану?

Я попросил аудиенции у хозяина. Кардинал был дома и вызвал меня немедленно, думая, без сомнения, что мне нужна какая-то информация о пире на следующей неделе. Вместо этого я поинтересовался у него, хорошо ли у меня получается воссоздавать еду его любимой Мантуи. Он вроде бы удивился, но выглядел довольным.

– Во всех отношениях.

– Я очень рад. А есть ли что-нибудь, что вы хотели бы поменять?

– На данный момент – абсолютно ничего.

– Значит, мои блюда идентичны тем, какие вы ожидали бы от мантуанского повара на мантуанской кухне?

– Опять же во всех отношениях.

– Ваше высокопреосвященство, позвольте спросить: как по вашему мнению, влияет ли на вкус тот факт, что большинство наших ингредиентов происходит из озер и с полей Мантуи?

– Ну конечно же влияет!

– Значит, если бы мне пришлось, скажем, приготовить блюдо из щуки, но из озера Неми, у него бы был не такой правильный вкус?

– Ну разумеется, мой милый юноша! – Кардинал нахмурился. – Неужели почтенный маэстро Зохан поднимает шум насчет расходов? Уверяю тебя, я могу позволить себе рыбу из Ломбардии.

– Нет, нет, ваше высокопреосвященство! Я бы ни за что не стал вас тревожить подобными вопросами. Я просто хотел убедиться, что вашему высокопреосвященству мои блюда по вкусу. И если я могу попросить вашего снисхождения…

Я принялся смущенно мять в руках свою шапку. Кардинал вел себя безукоризненно дружелюбно, но при этом он являлся одним из самых могущественных людей в Риме. Однако он привык к болтовне окружения, так что терпеливо склонил голову.

– Я простой сын мясника и, уж конечно, вовсе не ученый, но процессы восприятия вкуса завораживают меня с… с профессиональной точки зрения. Может ли ваше высокопреосвященство сказать мне, что именно сообщает о том, что еда из Мантуи, а не с болот к югу отсюда?

Кардинал заморгал.

– Дорогой мой, – медленно начал он, как будто обращаясь к изрядному тупице, – я знаю, что она из Мантуи, потому что вижу расписки из Мантуи. В сочетании со знанием, что рецепты, которыми вы пользуетесь, были записаны моим личным поваром, мантуанцем до кончиков ногтей, это сообщает мне, что съеденная мною пища правильная, как ты говоришь.

– Превосходно… прекрасно, ваше высокопреосвященство. – Я внутренне вздохнул. Мои подозрения оказались верными: вкус у кардинала обладал утонченностью рогожи. – Если вы находите мою работу удовлетворительной, то я не могу и надеяться на большее счастье.

Я поклонился и вернулся на кухни, чувствуя себя еще более подавленным, чем прежде. Возможно, если бы я сел за трапезу в абсолютной убежденности, что все ингредиенты прибыли из Флоренции, как и повар, и ел бы, просматривая записи хозяйственных расходов, чтобы удостовериться в происхождении каждой составляющей, меня бы перенесло… Нет, это казалось не слишком вероятным. Я взялся за корзину с прекрасными вальдшнепами, понимая, что мог бы вместо вальдшнепов подать этому человеку наверху… да хоть дроздов, наловленных силками в саду палаццо, и он бы вообще не уловил разницы.

31

В те дни кардинал Гонзага частенько развлекался. Он был в милости у Ватикана, посему поток гостей за его столом никогда не иссякал. Во время одного пира Зохан вызвал меня в обеденную залу.

– Тебе следует познакомиться с моим давним нанимателем, – сказал он.

Весьма длиннолицый человек разговаривал с кардиналом, который возвышался над ним, глядя на солдата сверху вниз сквозь густую черную челку, словно терпеливая лошадь. Гонзага был уж слишком хорошо воспитан, чтобы передернуться, увидев, что к нему сквозь толпу гостей приближается его повар, так что дергаться пришлось мне. Но длиннолицый человек не обратил на меня ни малейшего внимания. Узрев Зохана, он испустил рев:

– Зохан из Феррары! Я думал, ты помер в Палермо!

– Это Джан Джакомо Тривульцио, – шепнул мне Зохан. – Кондотьер и флюгер для всех текущих политических ветров. Я был его поваром здесь, в Риме, много лет назад.

– Господин, позвольте представить Нино ди Никколайо Латини из Флоренции, в недавнем прошлом личный повар и диететик[17]Лоренцо де Медичи. Нино, это его превосходительство Джан Джакомо Тривульцио из Милана.

– Восхищен, – сказал Тривульцио.

– Диететик… Боже правый! – ахнул кардинал. – Это правда? Почему мне не сказали?

– О… Ваше высокопреосвященство, имеется в виду…

– Семейные дела вынудили мессера Нино покинуть Флоренцию, – быстро продолжал Зохан. – Но я могу поручиться, что он уехал со… всесторонним благословением Великолепного.

Одну чудовищную секунду я думал, что маэстро мне подмигнет, но он этого не сделал.

– Как неожиданно и необычайно. Я утратил дар речи, – сказал кардинал. – Я считал, что вы всего лишь один из протеже маэстро Зохана, и ничего больше. Какая невероятная удача для моих кухонь!

– Гонзага, у вас есть диететик? – сурово спросил Тривульцио. – В Милане ни один важный человек не обходится без собственного диететика.

– Нет, – нахмурился кардинал.

– Так берите этого. Я совершенно точно знаю, что у вашего брата в Мантуе есть диететик. И у ваших кузенов.

– Я и не думал…

– Вам и не нужно думать. Он стоит перед вами – доктор Лоренцо Великолепного. Черт подери, Гонзага, сделайте его своим диететиком!

Кардинал задумчиво уставился на меня, его губы сжались. Зохан коротко переговорил с кондотьером, пока я переминался с ноги на ногу, потом мы вернулись на кухню.

– Диететик, маэстро? – прошипел я, как только нас окутал безопасный кокон шума и пара.

– Конечно. Из тебя выйдет превосходный врач. Ты слишком много думаешь, Нино, и все не о том. Идеальное качество для диететика.