Книга Миллионеров украшает скромность - Инна Павлова

— Этот человек не преступник, — сдержанно ответил полицейский.

— Конечно, конечно, — хмыкнула я, — разве можно сравнить его мелкие прегрешения вроде каких-нибудь грабежей, убийств или террористических актов с моими преступлениями? Оскорбления представителя власти, ясное дело, что угодно перевесят! И тем не менее, он был с теми, которые грузили контрабанду, и он бежал за мной, хотел убить… — Тут я замялась. Чего он там хотел, я могу только догадываться. Вон Свинюгер, я думала, мечтал мне помочь, и что?!

— Он хотел вас зачем-то спасти, — недовольно буркнуло чудовище. Вероятно, венгру теперь ни при каком раскладе не добиться крысиловского расположения. — И он не преступник. Именно он вскрыл всю сеть.

— Его подослали? — догадалась я. — Он из полиции?

— Из Интерпола, — нехотя пояснил Крысилов.

Теперь я не понимала только одного — при чем тут я. То есть зачем от меня пытались избавиться — ясно, я им мешала, лезла куда не надо, собирала информацию. Но при чем мои фотографии?! Неужели мне предстоит вернуться домой, так и не узнав, в чем дело?! Я не переживу!

— Понятия не имею, — пожал плечами полицейский. — Я думал, вы мне скажете.

Я одарила его уничтожающим взглядом и отвернулась.

Полицейский нетерпеливо бил копытом, и Милочка его отпустила. Перед тем как лишить нас своего общества, Крысилов поведал, что ему придется снять со всех показания, и любезно пригласил вечером, часов в одиннадцать (на курорте это ни в коем случае не ночь), в «Родопи». И с чего бы это он такой душевный? До сих пор, помнится, он норовил затащить меня в участок. Околоток что, затопило?

Молодожены отвезли меня в отель и поинтересовались, не нужно ли чего.

— Автомат Калашникова, — буркнула я, — для более эффективного общения с полицией. Ждите меня к одиннадцати. Если, конечно, найду силы опять встречаться с этим крокодилом!

— Ладно тебе, — отмахнулась племянница, — ты его все равно видишь в последний раз. Стоит ли убиваться? — Не заметив, чтобы я сильно повеселела, она добавила: — Завтра улетаем в Париж!

— Счастливо, — вяло отозвалась я. — Только учти, я больше не намерена врать твоей матери. Разбирайся с ней сама как знаешь.

— Мы летим втроем! — удивляясь моей тупости, пояснила племянница. — Лео взял билеты.

Я не успела отреагировать на более чем неожиданное заявление: Милочка спохватилась и полезла в сумку.

— Кстати, тебе еще интересно, что я сказала Мусе, когда ты ее чуть не пристроила в кардиологию?

— Сама чуть не пристроила! — машинально огрызнулась я. — Уже не интересно.

— Напрасно, — насупилась нахалка, — я сказала, что ты взялась переводить детектив с английского и с непривычки слегка перетрудилась.

У меня отвисла челюсть, а Милочка, проигнорировав мое замешательство, продолжила:

— Другими словами, у тебя действительность перемешалась с фантазиями автора.

— Ты сдурела! — взвыла я, прекрасно понимая, что Мила и не думала шутить. — Какие переводы?! Английским я владею на уровне пятого класса!

— Не прибедняйся! Возьмешь словарь, и все дела. Время у тебя есть, две-три главы осилишь элементарно! Заодно и язык подучишь. В наше время стыдно кичиться собственным невежеством. Твори, дерзай, совершенствуйся!

— Вот сама и займись, — разозлилась я, — а меня оставь в покое! Без твоих прожектов тошно!

— Хочешь расстроить Мулю?! — взбеленилась племяшка.

— Пусть привыкает! — Я закусила удила. — Ты ей заготовила еще кучу сюрпризов. Вот и пусть тренируется. И в Париж я не поеду! Мне там делать нечего. Я возвращаюсь домой! Тоже завтра. Так что свои проблемы решайте без меня!

— И как ты собираешься улететь? — поинтересовалась Мила. — Думаешь, так просто поменять билет? У тебя ведь, кажется, еще неделя законного отдыха?

— Это мои проблемы, — отозвалась я угрюмо.

Неожиданный натиск и несговорчивость смутили племянницу. Она предприняла последнюю попытку воззвать к родственным чувствам:

— Вик, ну я не буду тебя больше ни о чем просить, только не надо сейчас обострять. Не ломай ты мне медовый месяц, а? Не хочешь в Париж, не надо. Домой тебе приспичило — лети. Только ведь все равно заняться будет нечем. Книжку-то возьми!

Она вытащила из сумки книженцию в бумажной обложке и сунула мне. От неожиданности я взяла се и рассмотрела обложку.

На вызывающе темном фоне лицом вниз покоилась женская кудрявая головка. Поодаль, совершенно, так сказать, независимо, раскинулись остальные части организма. Правда, не знаю, в полном объеме или чего-то не хватало: излишне натуралистично выписанные детали лишали возможности задержать взгляд на красочной картине.

— Боже милостивый! — прохрипела я, оттолкнула Милу и кинулась наверх. Творение неизвестного автора я швырнула в первую попавшуюся мусорную корзину.

Оказавшись в номере, я и не подумала удариться в слезы. Все было кончено. Ярость не оставила места другим эмоциям. Уверена, через пару недель я вообще все это забуду. Я — сильная женщина, и уж со своими личными проблемами как-нибудь совладаю!

Мне не следовало смотреться в зеркало. Бледная, измученная тетка просто не могла быть моим отражением! Она не смела им быть после моря, солнца и болгарской национальной кухни! А я еще хотела, чтобы на меня обратил внимание Крысилов? Как же! Мужики убиваются по красоткам. И убивают тоже из-за них.

Мысль далеко не новая, но меня так и подкинуло. Красавицы, а не серые незаметные мышки заставляют влюбленных в себя жертв совершать безумства! А ведь Божена была чуть ли не дурнушкой! Я видела ее фотографию у нее дома!

Я забегала по тесному номеру. В голове стало проясняться. С какого момента начались мои неприятности? Если, конечно, не считать вынужденного визита в полицию? Да как раз тогда, когда я устроила прелестной художнице допрос и попросила ее нарисовать покойных! На следующий же день, как только я получила портреты, я чудом не погибла под машиной, потом меня попытались заманить на бесплатную экскурсию, потом хотели зарезать, пристрелить и так далее. Все и не упомнишь. Значит, Ванина? А почему бы нет? Уж она-то действительно красива. И абсолютно не связана рабочим графиком. Она сама себе хозяйка и в любое время может отправиться на отстрел очередной заказанной жертвы. Только почему она меня не прикончила в тот же день, как я к ней пристала с расспросами? Но и это объяснимо. Ей что, пристукнуть меня на глазах у изумленной публики? Да и потом, никто не пачкает в своем гнезде. Для чего ей было нарываться на неприятности у себя на родине? В общем, к такому простенькому дельцу девушка пристроила шестерок. Она же не могла догадаться, что избавиться от меня окажется сложней, чем от итальянского дипломата?

Приняв душ, я нацепила шорты с топом и кинулась к Крысилову. Бог с ним, расскажу ему про художницу, пусть моими стараниями получит очередную нашивку на погоны. Мне все равно уезжать, так что человек порадуется дважды. Держу пари, с отъездом он поспособствует мне с удовольствием. Даже если место в самолете ему придется отвоевывать с оружием в руках.