Книга Восточная стратегия. Родом из ВДВ - Валентин Бадрак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексей разозлился и молча развел руками. Ему нечего было сказать.
– Вот то-то и оно. Запутался ты… Ладно, пошли к кинотеатру, – потянул его Игорь.
Засыпая в столовой, Игорю почему-то вспомнились слова Алексея о сверхчеловеке. Отчетливо вспомнились, хотя уж год минул с того увольнения. Есть ли вообще такое явление, когда речь идет о войне? Он подумал о парнях с факультета спецназа. Они учились почти по той же программе, только каждый день у них был иностранный, казавшийся Игорю довольно скучным занятием. Ну, еще подрывное дело в несколько раз чаще, чем у них. Немного иная тактика, ориентированная на тихое уничтожение объектов, а не на громкий захват, как у них. Но это все ерунда, мелочи, убежденно подумал он. Супербойца не существует в принципе! Есть талант большого командира, умело двигающего массами! Вот тот же Алексей твердит о супербойцах, а раскис от жалости к свиньям, когда их отправляли в свинарник рязанского полка на заготовку. Действительно, свиньи – животные с фантастическим чутьем; чуя свою близкую смерть, они подняли такой истошный визг, звучали такие реалистичные, почти человеческие мольбы о пощаде, что даже их вездесущие сожители – мохнатые, великанского размера крысы с устрашающе выставленными вперед желтыми зубами – перестали сновать под ногами и сидели в углах с каким-то жалостливым, будто понимающим видом. Точно провожали соседей. А Алексей переволновался и кричал о невозможности переносить визги свиней, которые оказались для него чудовищным испытанием, но сила приказа, не подлежащего обсуждению, была выше. И они все же вдвоем втащили в машину трех огромных, упирающихся боровов за грязные, хрустящие и скользящие в руках уши. Так вот, не что иное как приказ, решимость командира бороться с любым противником делают супербойца! А вовсе не его накачанные штангой бицепсы. И с этой мыслью Игорь уснул, преисполненный спокойствия, радости и гордости, что головоломка решена для него самого. Решена раз и навсегда, и возвращаться к ней он не намерен, кто бы ни говорил о ней иное… В коротком, но удивительно ярком сне, что было большой училищной редкостью, он видел ровно движущиеся колонны воинов, видел на коне великолепного Жукова, принимающего парад Победы, видел пепельно-серое лицо поникшего, уставшего от жизни Сталина и потом неожиданно увидел себя – крупного военачальника, отдающего боевой приказ…
(Бородинское поле, сентябрь 1987 года)
1
– Это Вэ-Дэ-Вэ! Мы – десантные войска! Нет – задач невыполнимых!
Истошные выкрики человека впереди строя вырывались откуда-то изнутри него, из таких ошеломляющих глубин сознания, что порожденный звук казался дивным, потому что имел самостоятельно живущую, непостижимую сознанием вибрацию и силу воздействия. Выжигающую, стреловидную, запускаемую с убийственным намерением разрушения. И эта сила разносилась по полю, проникая в каждого из трехсот двадцати восьми воинов в пятнистых маскхалатах с засученными рукавами. Твердые руки, отточенные движения, неистовая энергия. Эта необузданная сила организованной массы вонзалась в душу каждого из них, отражалась и выплескивалась еще более сильной, бешеной, сатанинской энергией, которую невозможно ни остановить, ни победить. Он один истошным голосом орал заводящие первые слова каждой фразы. И тогда из трехсот двадцати восьми глоток вырывалось яростное и созвучное, ответное сочетание слов.
– Мы – десантные войска! Вэ-Дэ-Вэ!
– Нет задач невыполнимых! Вэ-Дэ-Вэ!
Лицо кричавшего искажалось от нечеловеческого напряжения, глаза вспыхивали вулканическим огнем исступленной, ничем не сдерживаемой страсти.
– Нет задач невыполнимых! Вэ-Дэ-Вэ! – вторили воины в маскхалатах, пронизанные молнией вечного сражения.
То были настоящие, волшебные мантры, особое сплетение звуков, воздействующее на всех вместе и на каждого в отдельности, нескончаемый заговор войны, о сути которого никто в строю не думал. Но вихри холодного озноба почему-то пробегали между лопаток, и после них наступала абсолютная пустота, с которой можно бесстрастно идти врукопашную или кидаться грудью на пулеметную амбразуру. Не думал о магии воздействия слов и Игорь, и у него, как и у остальных, химерические огни сами собой вспыхивали перед глазами и энергия утраивалась, удесятерялась, становилась одной из трехсот двадцати восьми – сильной, готовой смести все вокруг.
– Первый – ить!
В ответ они делали несколько ударов, оканчивая устрашающим выдохом, схожим на рык: «Ха-а-а!»
– Второй – ить!
И опять прием из серии быстрых, замысловатых ударов, последний из которых должен нести смерть воображаемому врагу: «Ха-а-а!» Угрожающий выдох воинственной массы был подобен пуску противотанковой ракеты.
– В парах! – не слыша себя, орал забойщик.
Моментально ряды обращались друг к другу.
– Ить!
Это сигнал первому приему, в ходе которого один ряд в одно мгновение выплевывает серию нещадных ударов другому.
– Ить!
И все опять меняется, жертвы преображаются в разящих витязей. Игорь удивлялся, что он совсем не чувствует боли от ударов. Как заколдованный, заговоренный! Только порой перехватывает дыхание, когда кулаки или сапоги партнера в течение двух-трех секунд, как выбрасываемые пружинами механизмы, с внушительной силой врезаются в живот, грудь, бока. Неуловимая подсечка, и он лежит на земле, но опять никаких физических ощущений, только хлопающие звуки ударов и шумный шлепок – от падения тела на землю. Как будто все происходит не с ним. Опустошенное, вакуумное сознание позволяет занять непривычное, невесомое положение между осязаемым, метафизическим миром и инфернальным, парящим над всем пространством, энергетическим ветром непримиримого духа. Но в следующее мгновение он уже на ногах и теперь своей ногой, как косой, выбивает у партнера из-под ног землю, чтобы повалить и, схватив за руку, добить прямым ударом ноги в грудь, сверху вниз, каблуком. Не жалея!
Точно также, в грандиозном полусне, в гипнотическом облаке ощущений, они отработали удары со штыками-ножами, а затем с автоматами и пристегнутыми к ним штыками, и только после этого несравненного зрелища, жуткого и эксцентричного для зрителей, но привычного для них самих, батальон, в такт ударяя сапогами о землю, удалился с поля. Оставив небольшую группу курсантов ломать руками доски и кирпичи, чтобы окончательно убедить зрителей в том, что ВДВ всемогущи, способны на любое сумасбродство, на любой подвиг. В том, что «никто, кроме нас». И Игорь даже не думал об этом, просто он чувствовал внутри себя немыслимо возрастающую силу, в нем появлялись способности и желания, которых он ранее не имел и которые приобретал в момент своего единения с массой. Когда под воздействием заклинаний он полностью, без остатка растворялся в этой массе, то одновременно становился ее частью, ее тараном, готовым совершать любые, невозможные ранее поступки, он готов был крушить, ломать и побеждать. Он раздваивался. Знал, что Игорь Дидусь один и Игорь Дидусь другой в этой полубезумной, охваченной стремлением к огню массе – два совершенно разных человека. Когда тайная и загадочная кнопка включалась в нем, Игорь чувствовал, что как будто выкован из железа, что получил в один миг немыслимую власть над всем человечеством и готов был следовать за своим невидимым богом хоть на край света. Готов был принести ему в жертву весь сущий мир. Во имя великой империи! Презрение к смерти у всей этой массы и у каждого ее отдельного организма в такие мгновения было доведено до абсурда. Возведено в степень абсолюта!
