Книга Все прелести Технократии - Максим Волосатый

Сейчас пришла пора помочь ему подняться.

– Туда, – показал рукой Барок.

В принципе, можно было обойтись и без голоса и жеста, но так было спокойнее. Ровно по направлению вытянутой руки через полумрак пролегла прямая струна дороги, в конце которой мягко светилось какое-то пятно.

– Поехали, – Барок решительно двинулся вперед.

Технология таких переходов были ими отработана уже очень неплохо, поэтому Барок не сильно удивился перемене обстановки и смене ощущений.

Короткое помутнение, и он стоит в середине какой-то комнаты.

– Хорошая работа, Руди, – похвалил Барок и начал осматриваться. Информация о новом месте нужна быстро.

Захламленная комната (Барок мысленно извинился перед Рудольфом за ругань в его адрес: рудольфовский бардак с этим рядом не стоял), грязные оконные стекла. Потеки разбрызганной краски мешаются с засохшей грязью. Полусорванные занавески. Перегоревшие лампы. Под ногами хрустят контейнеры из-под какой-то еды. Запах – бр-р-р….

И картины. Много. Большие и маленькие, прямоугольные и других форм. Яркие и тусклые. Понятные и странные. Разные…. Они висели на стенах одна на другой, стояли прислоненными стопками у стен, пачками захламляли углы. За креслом небольшой горкой пристроились миниатюры.

Да-а-а, Рудольф не соврал: его старый приятель действительно обладает большой работоспособностью. И небольшим талантом. Барок остановился возле одной из картин. На полотне красовалась геометрически правильная решетка, занимающая практически весь холст. Только по краям змеилась скрадывающая общую серость лента, испещренная странными узорами. Буквы, не буквы. Иероглифы, не иероглифы. Не поймешь. Из-за этой ленты создавалось странное ощущение, что ты одновременно находишься и перед решеткой и – за. В том смысле, что непонятно где у этого дома стены. Барок поморщился. Шизофрения в цвету.

Он осмотрелся, хозяина видно не было. Ладно, что у нас с окружением? Он подошел к окну…. И отшатнулся в испуге. Нет, никаких монстров там не наблюдалось, но после малоэтажной Либрации смотреть на землю поверх рваных облаков – это как-то слишком.

Барок еще раз осторожно подошел к грязному окну. А это не еще одна картина, часом? Нет. Все так и есть. Квартира художника с непривычным для уха Барока именем Лю Хо Юнг на самом деле располагалась выше облаков. Насколько хватало глаз, вокруг из грязно белого несущегося вокруг полотна тумана, как пни на болоте, торчали такие же здания, к которым откуда-то сверху тянулись непонятно откуда берущиеся тросы. Что это?

– Это портовый район, – пояснил вовремя сориентировавшийся Рудольф. – Тросы ведут к орбитальным лифтам, по ним идет разгрузка с орбиты.

И правда, – по одной из ниточек к торчащему из облаков дому вдалеке медленно ползла какая-то коробочка.

– Здесь жилье дешевое, – пояснил Рудольф. – И все снабжение прямо тут же. Можно месяцами не спускаться вниз.

– Да ты что? – удивился Барок. – А гулять хотя бы где? Ноги же отнимутся, сидеть в этой клетке.

– Гулять вон там, по периметру, – Рудольф указал на ближнюю из идущих по периметру дома галерей, – Хо Юнг давно еще предлагал мне перебраться к нему. Но я не согласился. На Алидаде как-то спокойнее.

– Да уж, – согласился Барок, присматриваясь к густому потоку людей, медленно текущему по галерее. На остальных домах, как он мог разобрать, было все то же самое. Бесконечные кольца галерей, бесконечные людские потоки. – Действительно, спокойнее. Слово ты подобрал правильное. А гулять-то где? По этим кишкам, – Барок кивнул на галереи, – можно только ходить. Ну, еще бегать….

Он оценивающе присмотрелся и поправился.

– Нет, бегать уже не получится. Как они тут живут?

Рудольф пожал невидимыми плечами.

– Я не знаю. Я тут не остался.

– Угу, – понял Барок. – Ладно. Как хочет, пусть так и живет. В конце концов, каждый лось несет свои рога сам. Нам от него не красоты природы нужны. Хотя, – Барок огляделся, – жил бы в другом месте, глядишь, и картины были бы красивее. А так… что он тут малюет…? Прямоугольники, квадраты. Спирали какие-то. Природу рисовать надо.

– Он так видит мир, – попытался заступиться за давнего приятеля Рудольф. Не получилось.

– Вот и я про тоже, – «поддержал» его Барок. – В каком дерьме живешь, такое и рисуешь. Надо будет ему посоветовать отсюда перебраться.

В соседней комнате раздался грохот. Барок тут же чуть присел и повернулся в сторону звука. Ноги согнуты, руки перед собой, закрывают жизненно важные органы. Если бы дело происходило на Алидаде, сейчас бы вокруг него еще и кружились бы два «индикта», блокируя любую энергетическую активность в радиусе метра. Но тут была Наньдан, головная планета азиатского слоя рукава Стрельца и приходилось полагаться только на самого себя: материальные вещи проносить через полумрак получалось, но все приборы напрочь отказывались работать, превращаясь просто в куски металла и пластмассы. Так что из оружия у Барока при себе был только боевой тесак, тот самый, найденный на кухне Рудольфа. Но доставать его время еще не пришло.

– Ши шей цзайчжа? – в проеме двери показалась тонкая, неухоженная, растрепанная фигура, увенчанная невероятно лохматой черной шевелюрой.

Фигура замерла, испуганно глядя на человека, оказавшегося в комнате, в которую вела только одна дверь. Не входная.

– Привет, Хо Юнг, – Рудольф, взявший на себя функции приветствия, похлопал себя по правому плечу, напоминая о переводчике.

– Лу-ди?! – обрадовано завопила фигура, узнавая приятеля. – Ни цзай….

Дальше хлынул ураганный поток слов на незнакомом языке, из которого Барок понял лишь то, что китаец очень рад видеть Рудольфа. Но и то, понял он это только потому, что хозяин полез обниматься.

– Переводчик, Хо Юнг, переводчик, – оттеснив Рудольфа, Барок, счастливо оскалившись, опять похлопал по плечу сначала себя, а потом и не утруждающегося пониманием намеков китайца.

Последнее вышло несколько не по-дружески, художник даже скривился от такого «приветствия», но зато мгновенно понял, что от него хотят. Чирикнув что-то на своем птичьем языке, он нырнул в соседнюю комнату и буквально через несколько секунд появился оттуда, пристраивая на плечо овальную каплю переводчика.

– Здравствуй, Руди – почти сразу же разродилась капля, непохожим металлическим голосом, резко контрастирующим с тонким писком Хо Юнга. – Какими судьбами?

– В гости, – лаконично сообщил Барок.

– Да? – удивился Хо Юнг. – Я не слышал, как ты вошел.

– Не слышал, – подтвердил Барок. – И это одна из причин, по которым я пришел в гости.

Он выждал довольно длинную паузу, за которую китаец смог рассмотреть и новую прическу, и новую одежду (Барок настоял, чтобы они оделись как можно дороже), и новое, ранее никем из старых друзей Рудольфа не виданное выражение глаз.