Книга В оковах страсти - Никки Донован

— Почему ты считаешь, что твое положение чем-то лучше моего? — справился Фокс язвительно.

Рейнар промолчал. Фокс продолжал бесцельно разглядывать раскинувшийся вдали сельский пейзаж. Стояли последние жаркие дни лета. Сжатые поля и пастбища потемнели, утратив яркость красок. Де Кресси упорно продолжал цепляться за надежду, что найдется какое-то разумное объяснение всему происшедшему: и сдаче Марбо, и бегству Николь. Но боль, раздиравшая его сердце, свидетельствовала об обратном. Он оказался полным идиотом, потратившим три года жизни впустую.

Глава 20

Приближался рассвет. Фокс устало наблюдал, как над восточной частью крепостной стены светлело небо. Он чувствовал в глазах резь, как от песка, тело ломило от изнеможения. Но он знал, что если решится прилечь, то сон снимет как рукой, едва голова коснется подушки. Стоило ему смежить ресницы, как перед его мысленным взором вставал образ Николь, пылкой и страстной. Воспоминания приносили новый приступ невыносимой боли. Как могла она бросить его? Как могла забыть обо всем, что между ними было?

Ему хотелось пойти к дому Гленнит, поднять ее с постели и потребовать ответа на все свои вопросы. Последним ударом для него было, когда поздно вечером Рейнар возвратился в замок и сказал, что Гленнит вернулась домой, но отказывается говорить о местонахождении Николь. Знахарка утверждала, что Николь любит его, что ее уход — вынужденный поступок, вызванный силой сложившихся обстоятельств.

Выходит, она любила его, но кого-то любила больше. Страшная мысль не давала ему покоя. Она, подобно гноящейся ране, разъедала его душу. Как давно замыслила она свой план, в котором Фитцрандольф выступал в качестве главного действующего лица? Вероятно, она ждала его как избавителя от Мортимера, а в награду обещала вэлмарский замок и себя в жены. Не потому ли она выдала Мортимеру его, Фокса, что хотела, чтобы не он, а другой мужчина пришел ей на выручку?

Наверное, она полагала, что Мортимер убьет его или по крайней мере одержит победу, тогда она смогла бы довести свой замысел до завершения и выйти замуж за Фитцрандольфа. Но у нее ничего не получилось, и ей пришлось приноравливаться к новым обстоятельствам. Хитрая, лживая, изворотливая ведьма, вот кто она такая! Она сделала вид, что приняла его в качестве мужа. Как могла она, отдавая ему свое тело и наслаждаясь плотскими радостями, которые он ей дарил, продолжать претворять в жизнь свой план с Фитцрандольфом! Ее поездки в Марбо вдруг приобрели в его глазах смысл. У Фитцрандольфа наверняка имелся там свой человек, может, даже все слуги и солдаты гарнизона уже присягнули ему на верность. Фитцрандольфу оставалось только правильно рассчитать время и нанести удар в тот момент, когда ее ни о чем не подозревавший муж расслабится и утратит бдительность.

Фокс приник к амбразуре. Он ощутил приступ тошноты, пустой желудок буквально выворачивало наизнанку. Он ждал, не шевелясь, когда тошнотворная волна отпустит.

— Милорд, не отойдете ли вы от бойницы? Вы представляете хорошую мишень для лучника, тем более что на вас нет шлема.

Фокс поднял голову и уставился на молодого рыцаря, остановившегося перед ним. Только по форме его рта и подбородка, а также отдельным деталям боевых доспехов сумел Фокс узнать в нем Обри Молсбери. Тяжело и медленно Фокс отошел, от амбразуры.

— Я и не заметил, что уже совсем светло.

— Вы думаете, они скоро пойдут на приступ? Не потому ли вы не ложились сегодня спать?

Радостное оживление, слышавшееся в голосе молодого человека, покоробило Фокса. Похоже, ликующий дурачок не сознавал, что в осадной войне мало доблести и славы. Напротив, она означала многие тоскливые месяцы непрерывного ожидания и постоянной бдительности с малым шансом на сражение.

— Трудно сказать, когда Фитцрандольф предпримет атаку, — ответил Фокс. — Но полагаю, что скоро. — Теперь, когда Фитцрандольф обладал Марбо и Николь, у него не было причины тянуть время. Стиснув зубы, Фокс разглядывал Обри. Интересно, что известно его воинам о бегстве Николь? Как он выглядел теперь в их глазах? Несчастный неудачник, обманутый коварной женщиной? Или жалкий, глупый слабак, загубленный собственными идеалистическими мечтами о любви?

— Я слышал, что леди Николь нас покинула. Мне очень жаль, — заметил Обри, словно отвечая на немой вопрос Фокса. — Мне кажется, что она столько пережила, будучи женой Мортимера, что, вероятно, уже была не в состоянии оставаться преданной какому-либо другому человеку. — Он повел плечами. — Женщины, как бы то ни было, слабые существа, склонные к измене.

Слабые? Склонные к измене? Соответствовала ли такая характеристика Николь? Или она просто хладнокровная, бессердечная, жестокая дьяволица?

— Но даже без госпожи Николь за Вэлмар стоит бороться, — продолжал Обри. — Я бы все отдал, лишь бы когда-нибудь обладать собственным поместьем, не говоря уже о таком прекрасном замке, как этот. Вам здорово повезло, милорд. Еще все говорят, что и в бою фортуна к вам благосклонна. Я горд и счастлив служить под знаменами Фокса де Кресси.

Слова молодого ратника согрели душу Фокса, подняли настроение. И его мудрое замечание относительно владения землей напомнило Фоксу, что он должен драться за Вэлмар и замок. Если ему суждено расстаться с Николь, то пусть хотя бы часть его мечты останется осуществленной.

— Благодарю тебя за верность, Обри, — промолвил он. — Клянусь, что не разочарую тебя. Я уступлю Марбо или Вэлмар в одном-единственном случае: если наш законный государь Ричард Львиное Сердце лишит меня права обладать ими или если погибну.

— Вы полагаете, Ричард когда-либо обретет свободу? — поинтересовался Обри. — А если получит, то он…

— Не думаете ли вы, что сейчас не до обсуждения политических, вопросов? — услышали они голос Рейнара, поднявшегося на стену. За ним по пятам следовали два рыцаря, пришедшие сменить Обри и второго караульного.

— Отчего же, разговор помогает скоротать время, — угрюмо произнес Фокс, чувствуя непонятное раздражение к другу. Ему казалось несправедливым, что именно ему, а не Рейнару выпала судьба влюбиться в вероломную, жестокосердную стерву, Рейнар презрительно фыркнул:

— Помяните мои слова, как только Ричард выйдет на свободу, все приверженцы принца от него отвернутся. Иоанн делает ставку на то, что Ричард никогда не вырвется на свободу или «случайно» околеет в плену.

— Но откуда нам знать, что произойдет? — осведомился один из рыцарей.

— Потому что есть Алиенора, — ответил Рейнар. — Королева-мать не сидит сложа руки, а носится по Англии в надежде собрать деньги, чтобы заплатить за сына выкуп. Мы с Фоксом встречали ее в Мессине перед отплытием на Святую землю. Я видел собственными глазами ее решительность и энергичность, удивительную силу духа и ни минуты не сомневаюсь, что она добьется успеха и вызволит Ричарда из плена. Не стоит забывать, что она за женщина. Двенадцать лет заточения не сумели сломить ее волю, она не поленилась проехать полконтинента, чтобы посватать Ричарда, и однажды лично принимала участие в Крестовом походе. — Рейнар потряс головой. — У Алиеноры железная воля, и она не допустит, чтобы что-то дурное случилось с ее любимым сыном, помазанным на английский престол.