Книга Первый человек - Ксавье-Мари Бонно

— Чтобы мой брат сделал мне плохо? Если бы вы знали, какой он ласковый.

Де Пальма подошел к Кристине и встал сзади нее.

— Я не археолог, но я сыщик, и преступления — то, что я изучаю. Поверьте мне, о них я знаю много. — Он приблизил свое лицо к лицу Кристины. — Тома — социопат. Он любит только себя и убивает ради своего удовольствия. Для него нет никаких табу, несмотря на его мистический бред. Убить вас ему будет нетрудно. Он считает вас своей вещью. Все, что не он сам, для него только объект. Предмет, который можно выбросить, если от него больше нет пользы. Достаточно, чтобы голоса потребовали, чтобы он это сделал.

Де Пальма вернулся к своему стулу и оперся кулаками о стол.

— У меня есть для вас хорошая новость. Судья по вопросам применения наказаний беседовал с нами и спрашивал, как бы мы отнеслись к вашему освобождению. Я думаю, что ответ будет благоприятный. Я бы даже сказал — очень благоприятный.

Кристина упорно смотрела в какую-то точку на блеклой стене, напротив которой сидела. Она снова владела собой. Де Пальма помолчал какое-то время. Звуки тюрьмы шумно врывались сюда каждый раз, когда открывалась дверь комнаты свиданий.

— Поговорим о втором зале пещеры Ле-Гуэн?

Вопрос был непредвиденным и попал в цель.

— Я не знаю, о чем вы хотите со мной говорить.

— Не шутите! Ваш знакомый Реми Фортен вошел в этот зал и заплатил за это жизнью.

— Очень много святилищ было осквернено.

— Вы знаете, что он увидел во втором зале?

Она опустила голову и тихо произнесла:

— «Человека с оленьей головой». — Ее руки снова приняли прежнее положение и лежали как мертвые.

— Поговорим о Кайоле, — предложил де Пальма. — Зачем нужно было его уничтожить?

— Должно быть, мой брат считал его виновником всех несчастий, которые случились с нами.

— Ваша мать была любовницей Кайоля?

— Да. И эта связь началась задолго до смерти отца. Вы знаете, что Кайоль был серьезно болен?

— Нет. Этого я не знал.

— У него была опухоль в мозгу, которая очень долго разъедала его изнутри. Отчего он, по-вашему, занялся шаманскими обрядами? Из-за этого. Он использовал моего брата как целителя, потому что у брата были редкие способности. Дар брата помогал лучше, чем скальпель и химиотерапия. Он давно должен был бы умереть от опухоли, но сопротивлялся болезни.

— Вы знаете, что ваша мать и Кайоль вместе лежали в психиатрической больнице?

На худой щеке появилась слеза, и Кристина не попыталась ее стереть. Де Пальма посочувствовал ей. После долгого молчания он продолжил задавать вопросы согласно плану:

— Знал ли Кайоль о существовании статуэтки?

— Разумеется, знал!

— Знал ли он о существовании второго зала?

— Я думаю, что вы много поняли…

«Есть только одна проблема, — подумал де Пальма. — Доктор не подходит под то описание ночного ныряльщика, которое дал владелец „Скубапро“».

— Кроме Кайоля, еще кто-нибудь знал о статуэтке?

— Не знаю, — ответила Кристина.

Де Пальма встал и вынул из портфеля две фотографии, которые Бессур нашел в шкафу Кайоля.

— Вот два фото, которые мы не можем прочесть. Вы узнаёте людей, которые на них сняты?

Кристина даже не взглянула на фотографии.

— Как я, по-вашему, могу кого-нибудь узнать? Фотограф отрезал лица.

— Попытайтесь.

Прошло много времени. Потом Кристина сказала:

— Третья слева — я. А третья справа — Люси.

43

Система оповещения, созданная полицией, в конце концов сработала. Подействовала, чего никто не ожидал!

Хозяин отеля «Формула один» в промышленной зоне Версаля только что обратился в полицию и сообщил, что Отран живет в его заведении, сегодня утром ушел из своей комнаты, но должен вернуться на эту ночь. Лежандр был как на иголках.

— Ты уверен в том, что утверждаешь?

— Совершенно уверен, — подтвердил Бессур. — Наши коллеги из городской полиции проверили списки постояльцев этого отеля. Он зарегистрировался под своим настоящим именем.

— Это может быть кто-то другой, у кого те же имя и фамилия!

Это предположение задело самолюбие Бессура. Он гордо выпрямился и ответил:

— Я позвонил хозяину отеля. Он любит читать заметки о происшествиях в газетах и твердо опознал Отрана по фотографии из статьи в «Паризьен либере». А потом обратился в полицию.

— Видишь, как тюрьма портит умы! — заметил Лежандр. — Записал свое имя в регистрационной книге в отеле! Для этого надо действительно быть идиотом. Я не первый раз замечаю, что беглецы теряют чувство реальности.

— Особенно если беглеца зовут Отран.

— Во всяком случае, спасибо тебе за работу. Молодец!

Лежандр связался с коллегами из уголовной полиции Версаля, а те подняли по тревоге группу спецназа GIPN.

— Начинаем завтра утром, в 6.00. Ты едешь со мной в Версаль.

— А де Пальма?

— Он в Ренне, но, по моему мнению, сейчас ему лучше там не быть. Он может сделать что-то непредвиденное. В любом случае сейчас он должен находиться в поезде, а мы должны вылететь на место первым самолетом. Я оставлю ему записку.

* * *

Отель находился на краю торговой зоны с бесконечными складами, разделенными рядами решеток и асфальтированными дорожками, на которых дремали полуприцепы. Холод в конце ночи стал ледяным. Морозный воздух окружил лампы уличных фонарей бесцветными светящимися ореолами. Маленький фургон без отличительных признаков — машина наблюдения — со вчерашнего дня был припаркован в нескольких метрах от входа в отель. В фургоне было четверо полицейских, вооруженных как на войне.

— Его машина не двигалась с места со вчерашнего дня.

— Его машина — вон та, триста седьмая?

— Номер 937ХР13? Да, она.

Лежандр взглянул на часы:

— Осталось всего пять минут.

На дорожку въехали две машины, тоже без отличительных признаков. Карим узнал здоровяка из GIPN, с которым однажды встречался на вечере, когда директор уголовной полиции поздравлял лучших сотрудников. Когда он проходил мимо здоровяка, тот опустил на лицо свою шапку-маску.

Машины припарковались под углом к тротуару.

— Черт! Это всегда будет меня поражать.

Точны как часы! — сказал Лежандр.

Он снял с предохранителя свой пистолет «зигзауэр», потом несколько секунд смотрел на Бессура и, наконец, спросил:

— Все в порядке?