Книга Комфлота Бахирев - Борис Царегородцев

– Николай Иванович, поверим молодцу? – обратился адмирал к командиру эсминца.

– А чем черт не шутит, может, и взаправду что увидел. Матрос он исполнительный. Понапрасну придумывать не будет.

– Тогда надо проверить.

– Лево руля, полный вперед, – тут же отдал команду командир эсминца.

Эсминец начал на циркуляции крениться на левый борт, разворачиваться почти на обратный курс.

– Эй, матрос, сейчас ты наши глаза, будешь указывать, куда идти, кроме тебя никто не видел ни корабля, ни дыма. Мы с полчаса пойдем в том направлении, которое ты показал, и, если ничего за это время не обнаружим, пеняй на себя.

«Вот же высунулся с этим дымом, может, вправду мне все это привиделось. И кто меня тянул за язык, промолчал бы, и все было в порядке, а теперь жди от этого царского холуя благодарность на свою шею», – думал Агапов о том, что за наказание может его ожидать от адмирала.

Эсминец набирал ход, и с каждой минутой сидеть в этом гнезде становилось все более невыносимым. Вот тут-то Агапов понял, что лучше получить нагоняй от адмирала, чем полчаса на этом шесте отдавать душу Богу или дьяволу, как получится. Он перебрал всю родню адмирала до десятого колена и вспомнил все забытые молитвы, причитая от страха, что его может выбросить из гнезда и размазать по палубе. Хорошо, если он улетит за борт в воду, минуя палубу, – возможно, останется в живых.

Через десять минут после того, как эсминец взял курс на предполагаемый корабль, его ход увеличился до двадцати узлов.

– Матрос, ну что-нибудь видно? – перекрикивая шум вентиляторов, прокричал князь Трубецкой.

– Пока ничего не видно, – пролепетал Агапов, держась двумя руками за поручни и даже не помышляя воспользоваться биноклем.

– Спуститься сможешь?

– Постараюсь, – не осознав, что от него требуется, промолвил Агапов. Только представил, как это он будет спускаться. Но когда до него дошло, что от него требуется, с радостью воскликнул: – Так точно, ваше превосходительство.

– Ну давай, спускайся, и постарайся не сорваться.

Как только Агапов спустился вниз, эсминец стал увеличивать ход. С каждой минутой турбины корабля набирали ход, и вот уже эсминец несся со скоростью в двадцать восемь узлов за чем-то призрачным, как казалось всем, кроме этого матроса и адмирала, который ему поверил и решил удостовериться в этом.

Пройдя примерно полчаса этим курсом и все еще ничего не обнаружив на горизонте, все стали косо поглядывать на Агапова, который стоял тут же на левом крыле мостика и всматривался в линию горизонта.

– Ну и где корабль? Или тебе померещилось после того, как укачало наверху? – вновь задал вопрос адмирал.

Агапов уже хотел повиниться в том, что он, наверное, ошибся, но тут увидел этот пресловутый дым на горизонте. Да, это точно дым, и он был прав, там на большой скорости на запад уходит большой корабль.

– Десять градусов по левому борту, ваше превосходительство, – бодро так и с большим облегчением отрапортовал Агапов.

«Теперь-то я получу свою заслуженную награду, интересно, насколько расщедрится адмирал? Неплохо бы рублев на десять», – размечтался Агапов.

После того как Агапов повторно обнаружил дым на горизонте, вскоре и другие его разглядели. Сразу же на мостике все принялись обсуждать, что это за корабль идет за горизонтом. А возможно, там не один корабль, а несколько, но кроме дыма пока больше ничего не видно.

– А если это и есть «Гебен» или весь турецкий флот, мы-то что тогда будем делать, наш-то отряд остался далеко позади, и с каждой минутой мы расходимся с ними, – запричитал мичман Ивановский.

– Что ты там скулишь, Николя? – поддел мичмана старший артиллерист эсминца лейтенант Федосеев, который, не отрываясь от своего огромного артиллерийского бинокля, смотрел на отчетливый дым на горизонте. – Всюду тебе мерещится «Гебен», это, наверное, «Гамидие» или какой-нибудь транспорт, направляющийся в Болгарию.

– Где вы видели транспорт с двадцатиузловым ходом? Будь даже «Гамидие» – мы бы уже нагнали его, а у этого до сих пор еще мачты не видны. Так что будет нам сейчас транспорт с одиннадцатидюймовыми орудиями, вот и испытаем на своей шкуре их мощь, – огрызнулся мичман.

Эсминец продолжал погоню, и, как только на горизонте был замечен дым, кавторанг Черниловский-Сокол приказал еще добавить оборотов, чтобы быстрей сблизиться и определить, что же за корабль идет впереди. Через десять минут на горизонте начали вырисовываться мачты.

– В дальномер мачты видны! – громко объявил сигнальный унтер-офицер Егоров.

Штурман поднялся к девятифунтовому дальномеру, до корабля было еще далеко, да и миноносный дальномер не такой совершенный, его возможности поскромнее, чем у крейсеров или дредноутов.

– Ну что скажешь, чьи мачты? Это «Гебен»? – задал вопрос адмирал.

В дальномере стало видно, как над густым дымом, что вырывался из труб корабля, идущего на полном ходу, на обеих мачтах обозначились характерные рога, между которыми натянута антенна радиостанции. Вот эти рога не спутать ни с каким кораблем на Черном море. Федосеев, глядя в свой артиллерийский бинокль, также распознал, что за корабль там вдали.

– «Гебен»! Ясно видны его мачты и трубы, – последовал торжествующий ответ штурмана. – Расстояние 155 кабельтовых. Он идет один, больше кораблей нет.

– Ближе не подходить, оставаться на этом же расстоянии, – отдал приказ командир. – Радиограмму командующему! Срочно! – выкрикнул Трубецкой. Потом обратился к Агапову: – Молодец матрос, не подвели тебя глаза. Говорю еще раз – молодец! Свою награду получишь позже, а пока сдай вахту, и можешь пойти отдохнуть, я отдам распоряжение.

VI

– Ваше превосходительство! Радиограмма от Трубецкого. «Гебен» обнаружен, – доложил прибывший на мостик лейтенант Плотто.

На мостике все сразу зашумели, как только это услышали. Я прочитал поданную радиограмму и слегка удивился некоторым обстоятельствам произошедшего. Особенно тому, где был обнаружен немецкий корабль.

– Как это могло произойти, что Трубецкой обнаружил германский линейный крейсер в сорока пяти милях позади кораблей оперативной группы, идущих фронтом? Предположим, что, идя крайним, он обнаружил корабль и пошел за ним. Тогда он должен был сразу предупредить о корабле. Но он не предупредил. Также возможно, что он отстал по техническим причинам, и по устранении неисправностей намеревался сразу догнать, но поломка была серьезная, и на ее устранение ушло больше времени, чем рассчитывал князь. И опять же, об этом он не поставил меня в известность. Хорошо, я на эту тему с ним поговорю, как только вернемся в Севастополь. Почему-то и Остроградский не забил тревогу, когда идущий крайним эсминец вдруг пропал, – размышлял я.

– Ваше превосходительство, – это командир линкора прервал меня, видя, что пауза после прочтения радиограммы затягивается. Мои офицеры смотрели на меня, ожидая, что я им объявлю. Они все только-что услышали, что «Гебен» обнаружен.