Книга Тридевятое царство. Удар Святогора - Денис Новожилов

– А я вот думаю, что вы тут какую-то хитрость затеяли или коварство какое-то.

– Не понимаю я ваших оскорблений, уважаемый: богатырей наших обижаете, меня лжецом объявляете… Я же дал свое княжеское слово, что мы на турнире будем соблюдать все правила.

– И вообще, как ты с князем разговариваешь, – вставил свое слово Колыван.

– Подозрения у меня имеются. – Микула немного понизил тон.

– На чем они основаны, если не секрет?

Колыван демонстративно вытащил из ножен меч, обычный, поскольку кладенец у него забрали во время пленения.

– На том, что там богатыри сильнее, – аргументировал Микула, – и на том, что вы это знаете, но сами предложили турнир.

– Да как же вы определили заранее, что они сильнее, если богатыри между собой ни разу не сражались? – Даниил даже чуть приподнял брови, изображая недоумение. – Я вот убежден в том, что наше дело – правое и победа будет за нами. Потому и предложил турнир. Как же вы сможете судить турнир, если уже заранее считаете, что победа будет за ними? Сможете ли вы быть беспристрастным? Меня уверяли, что Микула Селянинович – человек справедливый. Очень удивлен я увидеть обратное.

– Я сужу всегда честно и по совести, – обиделся Микула, – никому подсуживать не стану.

– Вот и замечательно, – ответил князь равнодушным голосом, – мы очень рады и верим в нашу победу.

Колыван, видя, что ссоры не возникло, спрятал меч в ножны, Микула на него даже не взглянул.

– Ну и раз уж у нас такой разговор зашел, – пошел в наступление Даниил, не меняя тембра голоса, – вы бы присмотрели за той компанией царя самозваного. Это они недавно на обоз нашей княгини напали. Как разбойники прямо. Девочку маленькую в темнице держали. Вот от кого я любой подлости готов ждать.

– Там Илья, Вольга и Святогор, я их давно знаю. Не будут они подличать.

– Аленушку обидели? – возмутился вдруг Горыня. – А чего мы о том не знаем?

– Мы их накажем, – кивнул Дубыня, – ох накажем! Чтобы неповадно было детей обижать.

– Уважаемый Микула, как так выходит, что вы заранее не верите в нашу победу, но опять же заранее знаете, что наши противники не будут подличать и замышлять что-то недоброе? Где же справедливость?

– Ладно, – вздохнул Микула, сдаваясь, – мое дело – турнир судить. Но я за всеми смотрю, учтите. Если кто думает обмануть меня, ничего у него не получится. – Богатырь многозначительно посмотрел на Даниила.

– Это просто замечательно, – все тем же равнодушным тоном ответил галицкий князь, – значит, нам нечего опасаться подлости со стороны соперников.

Дождавшись, пока Микула уйдет, из-под полога вылез Кот Баюн. Хотя Микула и не славился каким-то особенным желанием истреблять нечисть, кот предпочел не рисковать лишний раз.

– Что думаешь?

Галицкий князь не смотрел вниз, но Баюн сразу понял, что обращаются к нему.

– Силен.

– Это и так понятно; со Святогором совладает?

– Это вопрос сложный, – вздохнул кот, – но если мое мнение интересно, то от пахаря силой веет куда больше, чем от Святогора. Если на спор, я бы на Микулу поставил.

– Вот и я так думаю, – ответил князь, глядя вслед удаляющемуся богатырю.

Глава 41

Несокрушимая сила

Микула занял место посередине, как раз между двумя группами, с недоверием и неодобрением косящимися друг на друга. Турнир не был как-то особенно оборудован – просто поле, палатки с двух сторон, да плотники вчера поставили скамьи в несколько рядов, чтобы зрители могли смотреть сидя. Зрителей было не так уж и много: несколько десятков бояр и княжичей из Черниговского и Киевского княжеств. Галичан практически не было, представителей других областей – тоже. Микула прокашлялся, пора было начинать.

– Итак, правила турнира…

Он развернул свиток; Микула был редким пахарем, который и читать, и писать умел.

– Каждая сторона выставляет девять человек. Вот я тут на берестяных табличках ваши имена написал. Тяну из одного мешка табличку, потом из другого. Вот так пара и определится, биться один на один. Табличка того, кто побеждает, кладется обратно в мешок, с именем проигравшего – выбрасывается. Если я сунул руку в мешок, а табличек там уже не осталось, – эта сторона обязана признать свое поражение и мирно сдаться на милость победителя. Это понятно?

Святогор и Даниил кивнули, как-то само собой сложилось, что именно они говорили за всех от своей команды.

– Это хорошо, что понятно, – довольно кивнул Микула, – теперь дальше. Убивать на турнире нельзя. Я не разрешаю и следить буду особо. Если надо, вмешаюсь. Если кто убьет противника, то выбывает и он сам, и еще две таблички я не глядя выбрасываю из мешка его команды. Почему?

– Потому что убивать нельзя, – радостно ответил Горыня.

– Молодец, – похвалил гиганта судья, – лишний раз напомнить не помешает. Оружие острое использовать нельзя. Тупое – можно. Это понятно?

– А копье? А лук? А кистень? – посыпалось со всех сторон.

– Еще раз повторяю, – вздохнул Микула, – если хоть о какую-то часть оружия можно порезаться, то нельзя. Если не уверен, то лучше считай, что нельзя. Все оружие буду осматривать перед боем сам. Так, что еще… ах да – ломать руки-ноги противникам и выдавливать глаза очень не советую. Тут, конечно, бой, а не ярмарочные пляски, но все же каждый должен стараться без увечий побеждать. Если увижу, что кто-то специально калечит таким манером соперника, – хлопну виновника по спине. И силу при этом соизмерять не стану. Так что если внутри что-то сломается – а оно всегда ломается, когда я хлопаю, – то тут уж без обид.

– Богатыри и против обычных людей будут сражаться тоже?

Этот вопрос задал Лютополк, который тоже участвовал на стороне Тридевятого царства.

– Да, – вздохнул Микула, – все на равных. Я предлагал только богатырям участвовать, но князь Даниил не согласился.

– Так у нас основные бойцы и не богатыри вовсе, – кивнул князь в сторону гигантов, – да и сам я решил молодость вспомнить.

– Ладно, если никто не против, так и будет, – продолжил Микула, – ну и от себя добавлю: никакого мошенничества, никаких трюков на турнире вне боя. В схватке хитрить можно и приемы коварные использовать, но только в ней.

– В зверей можно обращаться?

Такой вопрос задать мог только Вольга. Микула задумался.

– Запретить я тебе не могу, тем более что ты порой случайно можешь превратиться. Но вот клыками, когтями и клювом бить нельзя. Сочту за режущее оружие и накажу.

– Меня наказать непросто, – улыбнулся Вольга.

– Значит, накажу непросто, – отрезал Микула, – лучше не нарывайся, предупреждаю сразу.

– Да я чего, – примирительно улыбнулся Вольга, – не буду кусать и царапать, делов-то.