Книга Жизнь и приключения Светы Хохряковой - Татьяна Догилева

Подошла Катарина, принесла поднос с бутылкой вина и вазочками с конфетами и печеньем.

Анита обиженно надула губки и укоризненно произнесла:

– Ну почему так мало? Я же сказала – всё. Мороженое, коньяк, ликеры. Всё-всё-всё!

Катарина собралась возразить, но ее белоснежная хозяйка хлопнула ладошкой с длинными тонкими пальцами по мраморному столку, и служанка молча отправилась за «всем, всем, всем».

Анита взяла в руки уже откупоренную бутылку и принялась ее разглядывать.

– О! Кэтти молодец! Это мое самое любимое. Угощайтесь, вино просто драгоценное. Может быть, даже последняя бутылка.

Она наливала мне и себе, не переставая говорить, рассказывала, в какой области Франции выращен виноград и почему именно урожай того года считается выдающимся. Я же думала только об одном – не притравят ли меня этой золотистой жидкостью прямо сейчас.

Анита долго нюхала свое винишко и даже глаза закрыла от удовольствия, а потом сделала глоток и долго сидела неподвижно. А я тосковала, замерев, даже мозги как будто парализовало – не было ни одной мысли.

Наконец хозяйка открыла глаза и, увидев, что я сижу не притронувшись к бокалу, удивленно спросила:

– Вы не любите белое вино?

Мне нечего было ей ответить. Слава богу, появились Катарина и Педро с огромными подносами, уставленными всякой всячиной, и Анита переключилась на слуг.

– Моя милая Кэти, ты очень славная, но все-таки полная дурочка. Я же говорила тебе – не может прилететь ангел из Европы и просто так жить в Лиане. Она из «Камина Хусто». Она враг! – Анита сбавила децибелы и устало махнула рукой: – Впрочем, как и все остальные. – Она обреченно спросила Педро: – И что теперь с ней делать? Убивать?

Тут у меня произошел прямо-таки взрыв мозга, и я стала одновременно рыдать, хохотать и материться:

– Вот это попадалово так попадалово! Одни – убить, другие – убить. Что я вам – комар какой-нибудь?! Пошли вы все в жопу с вашими разборками! Они мне вообще по х… Я из России, понятно? У нас по улицам ходят белые медведи, мы стаканами пьем водку и заедаем черной икрой. У нас самые большие атомные бомбы и лучший балет в мире. Меня тошнит от ваших бобов и кукурузы! Я хочу жареной картошки и соленых огурцов. И никогда, слышите, никогда больше не видеть Латинской Америки вообще!

Я повалилась на диван, и из уст моих полились русские отборные ругательства, я получала огромное удовольствие и была просто счастлива, что снова стала Светланой Хохряковой, а не придурочной Пепой из Голландии. И даже помирать мне было совсем не страшно.

Когда поток ругательств иссяк, я бодро села и спросила Катарину:

– Водка есть? Неси!

И та, даже не взглянув на хозяйку, понеслась исполнять приказание. Педро и Анита не мигая смотрели на меня.

– Я слышал, что «Камино Хусто» заигрывает с русскими, – произнес Педро.

– И правильно делает! – гавкнула я. – С кем ей еще заигрывать – с америкосами? Россия – великая держава, хочет восстановить свое влияние в Латинской Америке и восстановит. Правда, уже без меня. Если даже не помру здесь, вероятность чего очень велика, то ноги моей больше не будет на вашем придурочном континенте.

Тут Катарина принесла водку «Абсолют». Я хлопнула в ладоши и почему-то стала изображать из себя какого-то купца.

– Ну-ка, давай ее сюда, голубушку.

Свинтила головку, взяла со стол стакан для воды, наполнила его водкой и, ухарски крякнув, выпила залпом. Утерла губы тыльной стороной ладони и заявила всем зрителям:

– Вот так-то! – Потом зачем-то по-испански добавила: – После первой не закусываю.

И вдруг раздался детский голосок:

– Мама! Она сейчас умрет?

– Фигушки! – ответила я. – Русские не сдаются! – И налила себе второй стакан.

Тут появились дети. Мальчик и девочка лет восьми – десяти встали по бокам от Катарины и круглыми от изумления глазами смотрели на меня.

– Подглядывали?

– Да, – просто ответила девочка.

– Предлагаю выпить за Россию, – я встала и запела гимн.

Катарина с детьми и так стояли, а Анита, к моему изумлению, поднялась и взяла в руки свой бокал. Весь гимн я, увы, не знала и ограничилась первым куплетом с припевом.

Только я собралась хлебануть водяры, как мальчик заявил:

– Я тоже хочу выпить за Россию.

– И я, – присоединилась девочка.

– Молодцы, – похвалила я и взглянула на Аниту, та согласно кивнула и сама наполнила два бокала на четверть красным вином. – А эти? – Вопрос относился к Педро и Катарине.

– Обязательно, – ответила Анита, и Катарина налила вина в оставшиеся два бокала.

– За Россию! – гордо повторила я, и все торжественно выпили. Я конечно же не могла осрамиться и опять вылакала свой стакан до дна.

– Ты сейчас точно не умрешь? – поинтересовался мальчик.

– Ни в коем случае! – успокоила я. – Только надо съесть чего-нибудь. Огурцов соленых у вас нет, конечно. Ладно, будем лопать мороженое!

Я плюхнулась на диван, взяла вазочку и начала закусывать уже успевшим подтаять фисташковым мороженым с шоколадной крошкой.

– А вы что стоите, малышня? Налетай, а то совсем растает!

Мальчик помялся и сказал:

– Мы не едим.

– С чего это?

– Нас всех скоро убьют, поэтому мы много молимся и постимся, чтобы Господь Бог простил грехи мамы и папы.

– Ну, как знаешь, пацан! – Я продолжала уминать мороженое. – Только по мне, заморить себя голодом – тоже не выход. Смахивает на самоубийство. Не думаю, чтобы Бог сильно этому обрадовался. Меня, видать, тоже скоро укокошат, но я уж напоследок порадую себя.

Вдруг девочка молча взяла вазочку с мороженым, села рядом со мной и начала есть. Катарина сдавленно ахнула.

– Как тебя зовут?

– Светлана. Можно Света.

– А меня – Анна.

– Рада знакомству.

– Я тоже.

– А тебя кто будет убивать? – деловито поинтересовалась она. – Ты же из «Камина Хусто»?

– Да не совсем, Анюта, – и стала я рассказывать свою историю.

К концу моего недолгого повествования уже все сидели за столом и слушали, открыв рты, а мальчик время от времени клал в свой открытый рот ложечку окончательно растаявшего мороженого.

– Значит, тебя спас дельфин? – спросила Анита.

– Да. Мой прекрасный Джонни.

– Так не бывает. Я тебе не верю, – сказал мальчик.

– Как тебя зовут?

– Кристиан.

– Очень приятно. Знаешь, Кристиан, я и сама частенько не верю в то, что со мной происходит.