Книга У - Эрленд Лу

— Ну, положим. И что же ты конкретно имеешь в виду?

Эгиль не уточнил. Он говорит, что должен подумать.

Я говорю, что пока никто не предложит ничего лучшего, мы будем двигаться в прежнем направлении, но хотелось бы увеличить интенсивность. И тут я напоминаю ребятам о тех амбициозных планах, которые они подавали мне в письменном виде перед отъездом.

Это служит сигналом для самокритических высказываний, обещающих вылиться в слова благодарности за дружескую поддержку. Завтра они примутся за дело. Тут Кима совсем занесло, и он предлагает проводить ежеутренние летучки. Так принято на различных предприятиях. Как он читал, такие летучки очень полезны и эффективны. Кроме того, он предлагает завести специальную тетрадь, брать все на карандаш и широко распространять информацию. К счастью, его предложение отвергается из-за явной несообразности. Ежедневные летучки с отчетом обо всей имеющейся информации в тридцатишестиградусную жару на коралловом атолле, где никто не отвлекается на деловые встречи и где тишину не нарушают телефонные звонки, — идея совсем уж безумная и за уши притянутая. Очевидная глупость.

Вернувшись к костру, после того как помочился, Эвен сообщает, что поблизости кто-то вырезал на пальме «Хуй и пизда вместе всегда». Ребята хохочут. Но я огорчился и расстроился, чувствую себя опустошенным. Я отреагировал на это почти по-девичьи и думаю теперь: «В чем я допустил ошибку?» Довольно скоро перестав себя укорять, я задался конкретным вопросом: кого угораздило там нагрешить? Виновника нужно разоблачить и наказать. Я по очереди вглядываюсь в их лица, переводя взгляд с Кима на Эвена, с Эвена на Мартина и Руара, с Руара на Эгиля и Ингве и затем снова с Руара на Эгиля. Задержавшись на Эгиле, я почему-то снова возвращаюсь к Руару. Руар вспотел, я замечаю, что у него подергиваются губы. Наконец он не выдерживает и разражается сумасшедшим хохотом. Не смог удержаться, признается он. Как ни старался, но под конец не выдержал. Ну никак было не удержаться. Им двигала какая-то неодолимая сила. Какая? Божественная, что ли? Да ну, какое там! Желание, озорство. Он же вот уже несколько недель живет в воздержании. Нет сил терпеть. А мы об этом никогда не говорим, будто ничего такого не существует. Кто ж это вытерпит! А вот вырезал эти срамные слова, и вроде как отлегло. На какое-то время.

Я решил мальчишескую выходку спустить на тормозах. Широта взглядов, очевидно, качество хорошего руководителя. Надо позволить ребятам высвободить все, что накопилось. Возможно, и отдача прибавится.

Эгиль предлагает нам просмотр нового фильма. Он хочет, чтобы мы забыли о разногласиях, фильм должен нас объединить. Хорошее искусство, говорит он, стирает противоречия. Мы отправляемся на фабрику копры и рассаживаемся по местам. Эгиль хочет посмотреть «Ран» Куросавы, а Ким «Летнюю сказку» Эрика Ромера, но Ингве уже сам решил, что нам покажет. Сегодня у нас пойдет «Более странно, чем рай» Джима Джармуша. Своим выбором он попал в самую точку. Джон Лури живет в Нью-Йорке. К нему приезжает в гости племянница из Будапешта. У него нет никакого желания с ней возиться, но у нее нет здесь других знакомых, и вскоре они едут втроем с приятелем навестить бабушку в Кливленд. Они стоят на берегу Кливлендского озера, покрытого льдом и снегом, и не находят нужных слов, совсем как мы сейчас на острове, а потом отправляются во Флориду и выигрывают деньги на скачках. Джон Лури по случайному недоразумению оказывается в самолете, который летит в Европу, а племянница остается с кучей денег.

Когда мы легли спать, Эгиль спел мне на сон грядущий песенку. О том, что на всем свете все детки спать легли, закрыли глазки. Жуткое вранье! Так не бывает, чтобы все дети одновременно спали. Чистая небылица. Нарочно придуманная, чтобы внушить детям, что день закончился. Потому что ночь не наступает сразу на всем белом свете. И на самом деле каждую секунду дети просыпаются и ложатся.

Двенадцатый день

Активный день. Прямо за завтраком я выдвигаю план, чтобы мы крепче сплотились и работа шла дружнее. Мне так неприятно, когда мы ссоримся, говорю я под свежим впечатлением вчерашнего разговора. Поэтому я придумал нововведение, которое называю Организацией позитивной среды, или ОПС. Мы ежедневно будем собираться на краткую беседу, и каждый сможет свободно высказаться, чем он доволен или недоволен, поделиться сам, что у него наболело, будь то любой пустяк или что-нибудь важное. Затем я отправляю ребят на исследовательские задания с тем, чтобы еще до полудня получить от них отчет о проделанной работе.

Мартин усиленно принимается за свою периодическую систему девушек. Эгиль и Руар намерены с миллиметровкой искать следы прежних поселений. Ингве наблюдает за эрозионными процессами. Ким рисует свой ковер, а Эвен, вооружившись лакмусовой бумажкой, идет выяснять, где тут щелочная, а где кислотная среда. Я же направляюсь вдоль берега, чтобы поискать, не выбросили ли волны кокосовый орех, брошенный приятельницей Эвена в море с побережья Эквадора. Вероятно, он уже приплыл.

В полдень мы собираемся в кружок на ОПС. Ребята явились не такие бодрые, как я ожидал. Эгиль и Руар не нашли никаких признаков поселений, их в джунглях искусали комары. Больше они туда ни ногой! Но Эгиль сообщает, будто бы наблюдал двух крабов-отшельников, которые стимулировали друг друга ртом (иными словами, поза «шестьдесят девять»). Он утверждает, что мы сделали воистину великое научное открытие: оральный секс имеет целью исключительно наслаждение и совершенно не связан с функцией продолжения рода. До сих пор считалось, что подобные действия характерны только для человека. И теперь распространенное в биологии представление о том, что животными управляют только инстинкты выживания и продолжения рода, потерпело сокрушительный крах. Это в корне подрывает все, на чем основана теория эволюции. Если наблюдение Эгиля получит подтверждение, наша экспедиция безусловно достигла успеха. Это на всю оставшуюся жизнь обеспечит нам развороты в «Нэшнл джиографик». И телевизионные дебаты. Такая перспектива нам всем очень понравилась.

Ингве совершил долгий поход и удостоверился, что далеко проникший процесс эрозии затронул весь остров. Следы эрозии видны повсюду.

Эвен набрал кучу лакмусовых проб в самых разных местах, но он не может с полной уверенностью вспомнить, какой цвет — красный или синий — означает присутствие кислоты. То есть он не может сказать ничего нового.

Мартин и Ким, кажется, очень довольны своей работой. Они говорят, что результаты мы узнаем позже. А я сообщаю, что нигде не обнаружил признаков кокосового ореха, пущенного в плавание из Эквадора, несмотря на то что его было обещано покрасить позаметнее в ярко-красный цвет.

Эгиль воспринял подведение итогов наших исследований, как сигнал к работе в других направлениях. И сразу же выступил с новым предложением. Выдвинуть предложение — это же самое главное! Критиковать направо и налево любой горазд, а предложить что-нибудь новое не всякому дано. И вот у Эгиля готово предложение. Так что, мол, слушайте!

— На острове собралась небольшая группа, — говорит Эгиль. — Это создает прекрасные предпосылки для экспериментов по изучению различных форм и способов организации человеческого общества. Пускай естествоиспытатели занимаются природой, — говорит он. — А вот мы давайте-ка решим лучше что-нибудь из политических проблем! А таких проблем уйма.