Книга Мефодий Буслаев. Ожерелье дриады - Дмитрий Емец

Арей, которого отчитывали в присутствии посторонних, налилсясизой кровью. Мамзелькина выразительно посмотрела на него.

– Я тоже всягда мячтала стать пядагогом! – сказалаона.

– Поехали! Живо за руль – и вперед! – рявкнулАрей.

Лучше б он этого не делал.

– Да хоть оборитесь! Не поеду! – хладнокровноотказалась Варвара.

Плаховна восторженно хихикнула. Мечник опешил.

– Как не поедешь? В смысле? – спросил он сипло.

– Не только машины хотят лопать, но и шоферюги… Денегдайте! Там при колонке магазин. И Добряку чего-нибудь куплю.

Сунув руку в заведомо пустой карман, Арей, не глядя, сунулей пару купюр. Варвара взяла, удивленно посмотрела: бумажки быликрупные, – и вышла.

– На месте стой! Раз-два! – негромко приказалаПлаховна.

Варвара застыла.

– Вот что, голубка! Там во втором ряду на нижней полкебудут стоять бутылки! Возьмешь первую с краю. Это скромненький такой коньяк втри звездочки. Хотя и дешевый, но в отличие от всего прочего, что тамстоит, – настоящий! – строго сказала Аида Плаховна.

Варвара удивленно воззрилась на нее, желая спросить, откудабабулька знает, что и где стоит в магазине, который старушка и снаружи-то едвавидела. Но спрашивать не стала, выразительно хмыкнула и пошла.

– Запустил ты девчонку! Характера столько, что ветерподует – до потолка взлетит! – заметила Мамзелькина, провожая ее взглядом.

– Это все свет! – с гневом заявил Арей. –Вырастили из девчонки непонятно кого! Хамит, не слушается! Разболтанная,своевольная! В одно ухо влетает – в другое вылетает!

Плаховна сочувственно закивала.

– Ох уж этот свет! Монстров плодят, натурально! Иглавное, в кого бы! Такой спокойный тихий папа! Хоть бы ножкой когда на кого топнул!Хоть бы муху обидел! – согласилась она.

– АИДА!

– Да что ты меня все аидкаешь! Плаховна я! Дурачишь тыменя, Арей, ой дурачишь!

Мечник напрягся.

– Это еще почему?

– Да вот с дриадой. Я-то ее для Лигула ищу: его приказ.Доверяет он моему чутью. А ты ведь свой интерес имеешь.

– Какой? – жадно спросил Арей.

Аидушка протянула руку и задиристо толкнула его кулачком вплечо.

– А то сам не знаешь! Ежели девчонка привяжется к тебе,хотя бы и не зная, кто ты, ее эйдос начнет темнеть! А он и так дохлый совсем,больной, половинчатый. Сам подумай: много б тебе за него дали, если б ты нанего меняться с нашими стал, не говоря, чей он? Силенок-то в нем, как в квелойкурице! Ярким-то эйдосом звезду новую зажечь можно, а этим мопеда, извиняюсь,не заведешь!

Арей засопел. Одно дело – знать правду самому, и совсемдругое – ее услышать.

– Меф-то со мной сколько общался, и ничего! Непотемнел! – сказал он хмуро.

Мамзелькина хихикнула.

– Ты мужской эйдос с женским не сравнивай – это всеравно как сухарь и сдобная булка. Сухарь лежит себе месяцами – полеживает,только больше еще черствеет, а в булке едва зараза какая заведется –моментально вся в плесени!.. Да и с Мефом-то Дафна рядом была, выправляла. Тына Вихрову посмотри! Вроде как и не привязывалась к тебе, а эйдос-то едвачадит. Проку от него! Вот народ и не зарится.

Плаховна перестала хихикать и удивленно вслушалась в себя:не звякнет ли копилочка. Нет, не звякнула. Арей молчал.

– Ну а если ожерелье дриады раздобыть – это как рыбу,чуток подпорченную, в морозилку засунуть. Все процессы в эйдосезаконсервируются. Замрет как есть на долгие годы. Даже если тебя убьют, мракего не скоро получит, хотя бы Лигул к ней из-под земли тоннель прогрыз, –лукаво продолжала Плаховна.

Арей старался не смотреть на нее. Старуха читала его какоткрытую книгу.

– Да только тут какая штука! – коварно продолжалаМамзелькина. – Не только темнеть, он и светлеть не сможет! Сил-то отбусины у него не прибавится. Консерва она консерва и есть! Мумия-то фараоноване сказать что гнилая – так ведь и жизни в ней нет!.. А как тело умрет – всеравно консервированный эйдос мраку отойдет!

– Аида! Что-то ты много о моей дочериволнуешься! – с подозрением сказал Арей.

Аида Плаховна вздохнула.

– Да я и сама дивлюсь! Не скажу, что совесть мучит, давсе ж покусывает. Жену-то твою с девчонкой я тогда скосила, хоть на Яраате,возможно, и больше вины… Да и тебе, рубака глупая, я добра желаю. Хо-хо! Мрак:а друг другу добра желаем! Нет чтобы зла пожелать!

Арей от слов Мамзелькиной не расчувствовался, посколькузнал, что слово у нее словом, а дело делом. Велят скосить – скосит, велятпогодить – погодит.

– Надолго ты с нами? – спросил мечник.

Прежде чем отвечать, Мамзелькина на миг закрыла глаза.Должно быть, у нее был срочный вызов. Не прошло и секунды, как она, преспокойнопоправив рюкзачок, сообщила, что сама пока не знает. Как коса велит, так ипоступит. Опять же дриаду велено найти.

– Ясно, – сказал Арей угрюмо.

Уже минуту некая мысль не давала ему покоя. Раза два онбыстро посмотрел на Аиду, после чего, протянув руку, попросил:

– Ну-ка, дай посмотреть твой свиток!

Старушка замотала головой:

– Не имею права! Секретная документация!

– Плаховна! – настойчиво повторил Арей.

– Не могу! И не проси! Меня за такое по головке не по…ик!.. Не положено!

– Аида! А ведь все эти коньячки дешевые – дрянцо! Измоего маленького дубового бочонка ты и не пробовала толком!.. – сказалАрей.

Мамзелькина забеспокоилась. Острый носик ее вспыхнул ипогас.

– Нет у тебя больше никакого бочонка! У тебя ирезиденции нету больше! Выперли тебя! Че я, не знаю? – заявила онарешительно.

Арей молчал.

– За такие дела, знаешь, что бывает? – сновасказала Мамзелькина.

Мечник рассеянно посмотрел в окно. По шоссе проносилисьмашины. Через лесок, в поселке, коптила небо труба котельной.

Аида Плаховна заволновалась, зашевелилась на сиденье и вволнении уронила рюкзак. Из бокового кармана выпрыгнул свиток. Перелетел черезспинку переднего сиденья, упал на колени мечника и сам собой развернулся нанужном месте.