Книга Таня Гроттер и проклятие некромага - Дмитрий Емец

– Мы лучшие сейчас, а они лучшие во все века. Мне не посебе, когда я думаю о завтрашнем матче. Я вся дрожу! – беспомощно закатилаглазки Лизхен Херц.

Клопперд Блох ничего не сказал, но, неожиданно исчезнув водном месте, проявился рядом с Лизхен. Должно быть, затем, чтобы оказать ейпсихологическую поддержку.

Соловей покачал головой.

– Это так, но не совсем. Если вы взглянете на спортпоследних десятилетий, вы увидите, что достижения не стоят на месте.Совершенствуются методики тренировок, техника. Посмотрите на спортивныерезультаты сегодня и сто лет назад. Сегодня они гораздо выше.

– Ну и почему сборная вечности разделывает нас какгурман устрицу? – спросила Маланья.

Соловей поднял голову и посмотрел на небо.

– Отвага. Отвага и обреченность. Сборной вечностинечего терять и нечего бояться. Они поднимаются в Верхний мир только для матча.На короткие, яркие, мятежные часы. Для них это единственный глоток света исолнца за долгие годы. Время, когда они могут отдохнуть от ледяного покоявечности. Они отрешены, они живут этими минутами. Если им нужно будет атаковатьдракона в лоб и влететь в струю пламени – они сделают это, не дрогнув. Мы же,живущие здесь и сейчас, – зажравшиеся трусы. Мы обожжем себе ручку и ужелетаем, закатывая глазки. Мы жалеем себя и потому проигрываем. Мы – жалкиеничтожества, страшащиеся утратить свои телесные мешки. Сохранить плоть для насважнее, чем победить. Драконбол для нас значит МНОГО. А он должен значить ВСЕ.Только в этом случае у нас появится шанс.

Старый тренер бросал фразы, точно пощечины. Отрывисто,резко, сердито. Энтроациокуль желтела. Умрюк-паша кусал губы. Рамапапа щипал струнылютни. У Маланьи Нефертити раздувались ноздри. Похоже, Соловей сумел-такизадеть за живое и этих матерых профессионалов.

– Вопросы? – произнес Соловей.

Эразм Дрейфус перестал ощипывать уши и занялсярастительностью, торчащей из носа. Таня предположила, что сегодня у Дрейфусадень эпиляции, который у каждого уважающего себя гнома (равно как и уполугнома, типагнома и подгномника) наступает примерно дважды в десятилетие.

– Есть, – сказал Дрейфус, мимолетно поднося рукуко рту и чем-то загадочно чавкая. – Наш дракон и их дракон. Что вы можетесказать по этому поводу, Одихмантьевич? Классификация, сопоставление,перспективы?

Соловей молчал.

– Я хочу понять, кто будет нашими воротами. Кто будетих драконом, мы не знаем. Точно не Змиулан. Он пропустил мяч. С точки зрениясовершенства вечности, Змиулан отыгранная карта, как и Лео Гроттер, –продолжал Эразм Дрейфус.

Таня ощутила, что у нее раскаляется перстень. Все, сейчасэтот гномик доиграется! Белоснежка получит его заказной бандеролью вмумифицированном виде. Чудесный экспонат в чучельную коллекцию гномиков,которую собирает эта особа, бледная, томная и эксцентричная дама, обожающаяносить дорогие перстни, хлестать по щекам служанок и хрустеть пальцами. Среднийчитатель представляет себе Белоснежку юной принцессой, вечным ребенком сосмехом, как звон колокольчика. Ну да что поделаешь? Обычные пиар-игры.

Теперь на Соловья смотрел не только Дрейфус. Энтроациокуль,Рамапапа, Клопперд Блох… Все молчали и ждали. Старый тренер закрыл свойединственный глаз и секунд десять просидел, шевеля губами. Заметно было, что онколеблется. Таня догадалась, что окончательное решение до сих пор не принято.

Рада быстро восстанавливалась. Когда она выдыхала пламя,Тане всякий раз казалось, что магическая защита поля не выдержит. Ослепительнаяструя пересекала поле, врезалась в купол и разбрызгивалась рекой огня. Сомненийнет – зрителей ждут острые ощущения. Но все же сомнения у Соловья оставались.Гоярын – старый конь, который борозды не испортит. С другой стороны, ожидать отнего чудес уже не приходится. Рада же может оказаться козырной картой, а может,и пустым местом.

Хорошо ли заросла ее рана? Выдержит ли дракониха длинныйматч? Дважды или трижды, отменяя ночные тренировки, Соловей лично гонял Радунад океаном, испытывая ее выносливость.

Наконец Соловей тряхнул головой и встал.

– Хорошо! – сказал он решительно. – Тот, ктострусил, проиграл еще до боя! Танька, Маланья! Пусть ангарные джинны выпустятРаду!

Глава не 13

Десятый игрок сборной вечности

Шум толпы был заглушен треском пылесоса. С центра поля, состровка безопасности, резко стартовал Ягун. Он взвился под купол и повис насвоей безумно громкой машине, с которой для увеличения мощности был снятглушитель. Обычно Ягун комментировал с трибун, однако на этот раз получил уакадемика разрешение находиться на поле. Правда, Сарданапал запретил ему дажеблизко подлетать к мячу. В конце концов, в состав сборной мира Ягун включен небыл.

– Театр полон! Ложи блещут! Пушкин уже умер, и можнобезопасно тырить у него фразы! С вами знаменитый Баб-Ягун! Тишина, господа,тишина! Я, как курица, стесняюсь нестись… в смысле нести чушь, в таком людном ишумном обществе!.. О, вот и долгожданная тишина! Десять тысяч глаз… э-э…пардон, забыл умножить!.. двадцать тысяч глаз… тьфу… десять тысяч пар глазустремлены на поле, где никто пока не появился, кроме моей скромной персоны ипарочки никому не нужных арбитров, которых все равно сожрут в первые жедвадцать минут матча… Э-э, не надо так смотреть на меня! У меня не черный рот!Просто я знаю, как это обычно бывает. Статистика, друзья мои, великая наука!Недаром враг рода человеческого выдумал ее где-то после пьянства, но передгильотиной!

Ягун развернул пылесос и медленно полетел вдоль защитыдраконбольного поля.

– Подумать только! Лечу и млею! На гостевой трибунесобралась вся знать! Все шишки мировой магии висят на одной елке! Жмутся наодной скамеечке, как наказанные детки в садике! Маг Тиштря с тремя любимымиженами и одной нелюбимой. Эту взяли за компанию, чтобы она не изрезала домаковры ножницами! Смотри, Тиштря, сыпанет она тебе когда-нибудь яду в кофе,когда ты попросишь еще одну ложечку сахара! Бессмертник Кощеев – любительмолоденьких Василис и выдержанного вина. Причем вино он с каждым годом ценитвсе больше, а василисков (хи-хи!) – все меньше… Спокойно, Бессмертник, непунцовейте носиком! Я же клоун, а на клоуна грех сердиться!

А вот и Веня Вий, или как его иногда дразнят:Дядя-открой-глазки. Мое почтение! Рядом Грызиана Припятская – роковая дама сэкрана зудильника. А вот и Графин Калиостров! Хотя какой там графин! Рюмашка,не больше! Примазавшаяся к знати пузатая мелочь, которую держат, чтобы былокому бегать за водкой! Элита, она ж не может послать кого попало! Ей нужнышестерки, которые выглядят как тузы!

Веня Вий ухмыльнулся. Он умел ценить меткие сравнения.Калиостров побагровел.