Книга Призрак Оперы - Гастон Леру

Меня, как я уже сказал, появление леса нисколько не удивило,и я слушал за двоих. В конце концов мое внимание привлекла не картина леса, накоторой мой разум не концентрировался, а зеркала, производившие этот эффект.Зеркала были поцарапаны в некоторых местах, имели трещины. Ведь кто-то смогсделать эти царапины, похожие на звездочки. Это доказывало, что камера пытокуже использовалась до того, как мы попали в нее.

Какой-то бедняга, видимо, не босой и не с пустыми руками,как осужденные «розовых часов» Мазендерана, вероятно, в плену этой «смертельнойиллюзии» в бешенстве бросился на зеркала, которые продолжали отражать егонападение, несмотря на нанесенные им легкие «ранения». И ветка дерева, накоторой бедняга закончил свои мучения, была поставлена таким образом, что передсмертью он имел последнее утешение в том, что видел множество повешенных людей,конвульсивно дергающихся вместе с ним.

Да, Жозеф Бюке побывал там!

Умрем ли мы так же, как умер он? Я так не думал, потому чтознал: у нас есть еще несколько часов, которые я мог провести с большей пользой,чем Жозеф Бюке. Мне были досконально известны большинство трюков Эрика, исейчас пришло самое подходящее время использовать это знание.

Мне пришлось отказаться от мысли возвращаться обратно черезпроход, который привел нас в эту проклятую комнату, или сдвинуть внутреннийкамень, который закрывал проход. Причина проста: мы не могли сделать это. Мыспрыгнули в камеру пыток со слишком большой высоты: мебели здесь никакой небыло, ветка железного дерева была бесполезна для нас, и мы ничего не добилисьбы, если бы один встал на плечи другого.

Оставался только один выход: дверь, которая открывалась вспальню, где находились Эрик и Кристина. И хотя с той стороны это была самаяобычная дверь, нам она была абсолютно невидима. Поэтому нам предстояло открытьее, даже не зная, где она, что было необычной задачей.

Поняв, что надежды на помощь Кристины больше нет, я решилбезотлагательно начать поиски способа открыть дверь. Но вначале я должен былуспокоить Рауля, который метался по комнате в иллюзорном прояснении каксумасшедший, издавая нечленораздельные крики. Обрывки разговора между Кристинойи монстром, которые он подслушал, несмотря на волнение, вызвали у него сильноераздражение. Если добавить к этому волшебный лес в жару, от которой потоки потастекали с висков молодого человека, вы легко представите, как он был возбужден.

Несмотря на мои требования, он отбросил всякие предосторожности.Он бесцельно расхаживал взад и вперед, иногда спеша к несуществующему месту,думая, что вступает на линию, которая приведет его к горизонту, и затем, сделавнесколько шагов, ударялся лбом об отражение иллюзорного леса. Затем он звал:«Кристина! Кристина!» размахивал своим пистолетом, во все легкие выкрикивал имямонстра, вызывая Ангела музыки на дуэль и отгораживая для этого барьеры в лесу.

Пытка начинала действовать на разум, не подготовленный кэтому. Я пытался бороться, насколько это было возможно. Я заставлял бедногоРауля прикасаться к зеркалам, железному дереву и веткам на барабанах, яобъяснял ему происходящее в соответствии с законами оптики, сказал, что мы нестанем жертвой светящихся частиц, которые окружали нас, как обычные несведущиелюди.

– Мы находимся в комнате, маленькой комнате вот что выдолжны повторять. Мы выберемся из этой комнаты, когда найдем дверь, так давайтеискать ее!

Я обещал ему, что, если он позволит мне действовать, неотвлекая своими выкриками и безумным хождением, я раскрою секрет двери втечение часа. Наконец Рауль лег на пол и сказал, что будет ждать, пока я ненайду дверь в лесу, поскольку ничего лучшего ему не оставалось делать. Идобавил, что с того места, где он лежит, открывается «прекрасный вид». Пыткадействовала на него, несмотря на все мои разъяснения.

Забывая о лесе, я начал ощупывать все зеркальные панели,пытаясь найти место, на которое нужно было надавить, чтобы дверь повернулась всоответствии с придуманной Эриком системой вращающихся дверей и люков. Я знал:в некоторых случаях это было место на зеркале размером с горошину, позадикоторого находилась пружина. Я продолжал искать. Эрик был примерно такого жероста, как и я, поэтому я думал, что он не должен поместить пружину выше своегороста; это была только гипотеза, но в ней я видел свою единственную надежду. Ярешил тщательно исследовать все шесть зеркальных панелей и пол.

Я старался не потерять ни единой минуты, потому что жара всебольше и больше действовала на меня – мы буквально пеклись в этом горячем лесу.

Я работал таким образом полчаса и уже закончил осматриватьтри панели, когда вдруг услышал голос Рауля.

– Я задыхаюсь! – вскрикнул он. – Все эти зеркала отражаютадскую жару! Скоро вы найдете вашу пружину? Если вам понадобится большевремени, мы здесь зажаримся!

Я был рад, что услышал именно эти слова. Молодой человек несказал ни одного слова о лесе, и я надеялся, что его разум выдержит пыткунемного дольше. Но он добавил:

– Меня утешает только то, что монстр дал Кристине время доодиннадцати часов завтра ночью: если мы не сможем выбраться отсюда и спасти ее,то, по крайней мере, умрем ради нее. Реквием Эрика будет похоронной мессой длявсех нас! – И Рауль глубоко вдохнул горячий воздух, что чуть было не привелоего к обмороку.

Поскольку у меня отсутствовали такие же отчаянные причиныпринять смерть, какие были у него, я опять повернулся к исследуемой мноюпанели, сказав несколько слов ободрения, но, к несчастью, пока я говорил, ясделал несколько шагов, в результате чего в путанице иллюзорного леса потерялуверенность в том, что вернулся к той же самой панели. Я не смог не выказатьсвоего уныния, и Рауль понял, что мне нужно начинать все сначала. Это нанеслоему еще один удар.

– Мы никогда не выберемся из этого леса, – простонал он.

Его отчаяние становилось сильнее, и чем быстрее оно росло,тем больше он забывал, что имеет дело с зеркалами, и все больше убеждал себя втом, что находится в настоящем лесу.

Что же касается меня, я возобновил свои поиски. Меня тожеохватывала лихорадка, потому что я ничего не находил, абсолютно ничего. Всоседней комнате по-прежнему царило молчание. Мы потерялись в лесу, не знаявыхода, без компаса и проводника, без всего. Я знал, что ждет нас, если никтоне придет нам на помощь или если я не найду пружину. Но искал я напрасно.Вокруг меня были только ветви, красивые ветви, которые поднимались, грациозноизгибаясь, над моей головой. Но они не давали тени! Однако это былоестественно, поскольку мы находились в экваториальном лесу, тропическом лесу вКонго.

Несколько раз Рауль и я снимали наши фраки и надевали ихвновь, чувствуя иногда, что в них нам еще жарче, а иногда, что они защищают насот жары.