Книга Горячая шестерка - Джанет Иванович

Замечательно!

– Брось пистолет, иначе я выстрелю.

– Ладно, стреляй. Действуй.

Я взглянула на свой «глок». Он был полуавтоматическим, а я всегда пользовалась револьвером. Представления не имела, как стрелять из полуавтоматического пистолета. Знала, что-то там надо передернуть. Нажала на кнопку, и обойма упала на пол.

Гомер Рамос расхохотался.

Я швырнула в него «глоком», попав точно в лоб, и он выстрелил, прежде чем я успела увернуться. Пуля задела мою руку и застряла в стене за спиной. Я вскрикнула и отступила назад, зажимая ладонью рану.

– Это предупреждение, – сказал он. – Попытаешься бежать, я выстрелю тебе в спит.

– Зачем ты здесь? Что тебе надо?

– Разумеется, деньги.

– У меня нет денег.

– Других вариантов нет, лапочка. Деньги лежали в машине, а старушка Синтия, прежде чем умереть, поведала мне, что ты была в доме, когда она туда заявилась. Значит, ты единственный кандидат. Я обыскал дом Синтии. И пытал ее достаточно долго, чтобы убедиться – она сказала все, что знала. Поначалу она сочинила, что якобы выбросила деньги, но даже Синтия не может быть такой дурой. Я обыскал твою квартиру и ту, где живет твоя толстая подружка, и ничего не нашел.

Вот тебе и раз. Не только Хабиб и Митчелл обыскивали мою квартиру. Еще и Гомер Рамос, искавший деньги.

– Теперь ты должна сказать мне, куда ты их дела, – заявил Гомер. – Говори, где ты спрятала мои деньги?

Рука болела, по рукаву куртки расплывалось кровавое пятно. Перед глазами плясали черные точки.

– Мне надо сесть.

Он махнул рукой в сторону дивана.

– Садись.

Какой бы незначительной ни была рана, сам факт, что в тебя стреляли, не способствует мыслительному процессу. Где-то в массе серого вещества, находящегося в пространстве между моими ушами, копошилась мысль, что я должна придумать план, но, черт возьми, я ничего не могла сделать в этом смысле. Я в панике копалась в пустой голове. На глазах появились слезы, из носа текло.

– Где мои деньги? – повторил Гомер, когда я села.

– Я отдала их Рейнджеру. – Даже я сама удивилась, когда произнесла эти слова. Ясное дело, мы оба в это не поверили.

– Врешь. Я спрошу еще раз. И если решу, что ты снова врешь, прострелю тебе колено.

Он стоял спиной к проходу, ведущему к входной двери. Я заглянула через его плечо и увидела Рейнджера.

– Ладно, ты меня достал, – сказала я громче, чем надо, и с истерическими нотками в голосе. – Вот что случилось. Я понятия не имела, что деньги в машине. Видела только покойника. И не знаю, считай меня сумасшедшей, но я с избытком насмотрелась этих фильмов про мафию, вот я и подумала – а нет ли еще одного трупа в багажнике. Я не хотела пропустить ни одного трупа, понимаешь? Ну, открыла я багажник, а там лежит спортивная сумка. Я всегда славилась любопытством, вот и решила заглянуть внутрь...

– В гробу я видал историю твоей жизни, – перебил меня Гомер. – Хочу знать, что ты сделала с этими гребаными деньгами. У меня всего двенадцать часов до отплытия судна. Как ты думаешь, ты можешь за это время добраться до сути дела?

Как раз в этот момент Рейнджер сбил Гомера с ног и прижал шоковый пистолет к его шее. Гомер взвизгнул и застыл. Рейнджер наклонился и поднял его пистолет. Обыскал Гомера на предмет еще какого-либо оружия, ничего не нашел, завел его руки за спину и надел на него наручники.

Он пинком отодвинул Рамоса в сторону и подошел ко мне.

– Помнится, я не велел тебе иметь дело с семейкой Рамосов. Ты никогда не слушаешься.

Юмор Рейнджера.

Я слабо улыбнулась.

– Мне кажется, меня сейчас вырвет.

Он положил ладонь мне на шею и пригнул мою голову к коленям.

– Напряги шею изо всех сил, – велел он.

Колокола перестали звенеть, желудок тоже успокоился. Рейнджер поднял меня на ноги и снял с меня куртку.

Я вытерла нос футболкой.

– Ты давно здесь? – спросила я.

– Я вошел, когда он в тебя выстрелил.

Мы оба уставились на рану.

– Кость не задета, – констатировал Рейнджер. – Особой жалости ты этой раной не вызовешь. – Он повел меня в кухню и приложил к руке несколько бумажных полотенец. – Попробуй прочистить, а я поищу лейкопластырь.

– Лейкопластырь! Ты с ума сошел! У меня пулевая рана!

Он вернулся с моей аптечкой, стянул лейкопластырем рану, сверху положил вату и забинтовал. Отступил на шаг и посмотрел на меня.

– Что-то ты бледновата.

– Я думала, мне пришел конец. Он бы наверняка меня убил.

– Так ведь не убил?

– Ты когда-нибудь думал о том, что можешь умереть?

– Много раз.

– И?

– И не умер. – Он взял мой телефон и позвонил Морелли. – Я в квартире у Стеф. Мы тут упаковали Гомера для вас, так что приезжайте. И «Скорая» бы не помешала. Стефани схлопотала пулю в руку. Кость не задета, но пусть посмотрят врачи.

Он обнял меня и прижал к себе. Я положила голову ему на грудь, а он зарылся носом в мои волосы и поцеловал куда-то за ухом.

– Ты в порядке? – спросил он.

Ни о каком порядке не могло быть и речи. В большем непорядке трудно находиться. Я пребывала в том еще состоянии!

– Конечно, – сказала я, – все хорошо.

Я почувствовала, что он улыбается.

– Врушка.

* * *

Морелли увидел меня только в больнице.

– Ты в порядке?

– Рейнджер задал мне тот же вопрос пятнадцать минут назад, и тогда ответ был отрицательным. Но сейчас уже лучше.

– Как рука?

– Думаю, не слишком серьезная рана. Жду, когда меня посмотрит врач.

Морелли взял мою руку и поцеловал в ладонь.

– Мне кажется, у меня сердце дважды останавливалось, когда сюда ехал.

Поцелуй отозвался во всем моем теле.

– Все хорошо. Честно.

– Я должен убедиться лично.

– Ты меня любишь, – удивленно произнесла я.

Его лицо стало напряженным, он слегка кивнул:

– Я тебя люблю.

Рейнджер тоже любил меня, но немного на свой манер. Он вообще был не от мира сего.

Двери в приемную распахнулись, и туда влетели Конни и Лула.

– Мы слышали, тебя ранили, – сказала Лула. – Что происходит?