Книга Солнце для отшельницы - Анна Аленина

8

– Можешь уехать на моей машине, кружной дорогой! – выпалила Соня – и сжалась.

– Мерси за предложение. Но я не могу тебя оставить без машины. Так что потерпи меня пару дней, а там я одолжу у тебя лодку, если ты не против.

Соня смолчала.

Эрик постоял, помялся и хмуро принялся убирать со стола. Закончив, пошел устраиваться в гостевую комнату. Большой стол передвинул к окну и какое-то время не показывался. Наконец вышел и заявил:

– Мне нужен компьютер. Для работы.

Соня молча встала и освободила ему место, затем взяла ноутбук и устроилась с ним в кресле.

– А ты теперь всегда будешь молчать? Ну ладно, так даже в каком-то смысле удобнее. Если ты не против, я заберу компьютер в свою комнату, можно?.. Не хочу тебе мешать, – и он наклонился к машине, испытующе поглядев на хозяйку.

Та не шелохнулась, и вскоре компьютер был водворен на новом месте.

Больше гость не показывался.

Соня пыталась сосредоточиться на чтении почты своего сайта, но не могла. Она и радовалась, что Эрик остался, и ненавидела его. Придумывала, как помириться с ним, и одновременно – как изгнать навеки с биостанции, чтобы даже духу его не было. В голове ее кипела настоящая каша, прожигавшая душу до дна.

Даже сайт, главный подарок Эрика, на котором сосредоточились все ее надежды, представлялся ей теперь обузой: сжечь все мосты значило демонстративно стереть сайт, и Соня уже почти решилась, только не знала, как это сделать разом. Пока что ее научили лишь стирать неугодные записи в гостевой книге.

В негодовании она захлопнула ноут и стала продумывать план побега к Кэтрин. Конечно, подруга ее примет, она давно зовет к себе. Но что дальше? Не становиться же приживалкой! Вернуться домой все равно что расписаться в своем полном поражении, все бывшие по дружки будут смеяться над ней! А ответ из миссии ЮНЕСКО так и не пришел…

От безысходности Соня залилась слезами.

Кажется, этот тип совсем ушел в работу и даже не подозревает, как она мучается!

Из комнаты доносились шорохи, приглушенная музыка и иногда какой-то сердитый бубнеж, но Эрик явно сердился на что-то свое.

Обо мне он даже и не думает, с горечью подумала Соня.

Она рывком накинула куртку, надела сапоги и выскочила на улицу.

Порыв холодного ветра ударил в лицо. Соня, нагнувшись, брела в сторону Пармагосы, не чувствуя стужи.

В голове засела совершенно ясная картина, как она подходит и бросается в черную холодную воду, Эрик обнаруживает ее пропажу, он в отчаянии, а потом ее находят где-нибудь ниже по течению, и…

От жалости к себе Соня разрыдалась.

Наконец она увидела реку и проплывающие по ней нагромождения льда. Это была красивая картина, и Соня невольно залюбовалась. Потом вдруг вздрогнула, поежилась и стремглав помчалась обратно, зажимая уши красными пальцами, обожженными холодным ветром.

Дома она обнаружила все ту же картину. Эрик сидел у себя и, по-видимому, работал.

Соня согрела стакан чаю, поставила ноутбук на кухонный столик и кинулась в сетевые дебри.

Увы, все уже спали. Новых писем на сайт не пришло, а Кэтрин, конечно, досматривала десятый сон.

Спать совершенно не хотелось. Чтобы хоть как-то отвлечься от безумных мыслей, осаждавших голову, она поставила старую добрую комедию Вуди Аллена «Любовь и смерть» и где-то на середине фильма отключилась.

На следующее утро она проснулась в самом лучшем расположении духа, но услышала звук воды на кухне, все вспомнила, и настроение резко испортилось. Долго не хотелось вставать, но все-таки она заставила себя это сделать.

Можно ли было вообразить раньше, что присутствие Эрика в доме будет для нее не счастьем, а пыткой?

Соня медленно одевалась, пытаясь понять, как вести себя дальше. С одной стороны, невозможно было сдаться и признать себя неправой, а с другой стороны, священный гнев уже стал понемногу утихать, и она пошла бы на попятный, если бы Эрик сам проявил хоть какую-то инициативу. Так она объясняла это самой себе.

Ведь сердилась она, как теперь казалось, не на него даже, а на ту подлую тварь… Как он не понимает, что женщина не должна быть такой? И выслушивать его признания… Ведь это была для нее сплошная пытка! Эрик – такой тактичный, чуткий во всех других случаях, – и он заставил ее выпить эту чашу до дна! Вот что я не могу ему простить, думала Соня, его глухоту и бесчувственность…

Если бы он это понял! Если бы он попросил прощения! Не для виду, а по-настоящему! Тогда я бы, конечно, простила его, думала она, направляясь в ванную.

За дверью прозвучало:

– Э… Если что, я тут рядом, на кухне.

Соня не ответила. Хмыкнув, посмотрела на себя в зеркало: вид был несколько заспанный, но особых следов страданий она не заметила, и это оказалось приятно. Настроение поднялось на пару градусов.

Еще сильнее оно поднялось, когда за стеной послышалось шкворчанье сковородки и потекли вкусные утренние запахи. Приятно, конечно: не надо готовить… А вдруг этот тип готовит только на себя? Вряд ли, конечно, но кто его знает…

Соня принялась неспешно заниматься своим внешним видом, решая дилемму: завтракать или не завтракать с Эриком, если он предложит.

– Все за стол! – донеслось из-за стены.

Соня, уже истомленная ожиданием, немедленно покинула укрытие, в уютных тапочках с помпонами прошлепала на кухню и плюхнулась на стул. Столовый прибор уже поджидал ее.

Эрик был непроницаем и деловит. Он произнес молитву и молча принялся уплетать огромный омлет с грибами, помидорами, фасолью и цветной капустой.

Соня тоже взялась за вилку.

Вскоре Эрик бодро отрапортовал:

– Спасибо, замечательный завтрак! Было очень вкусно! – и пошел к себе, предоставив Соне убирать со стола и мыть посуду.

Кажется, ему все нипочем, горько думала она, с грохотом задвигая дверцу посудомойки. Он прекрасно устроился. Видит же, что я влюблена в него, не слепой… Разве он не понимает, как я страдаю? Но ему все равно… Конечно, зачем я ему нужна? У него есть эта змея…

На глаза навернулись слезы.

Ну что он в ней нашел? Она ведь просто… дрянь. На языке вертелись и более крепкие выражения на чистом русском языке, но Соня не могла их себе позволить даже наедине с собой: она была слишком хорошо воспитана.

За мытьем посуды она пространно объясняла воображаемому Эрику, что такое настоящая любовь и кто ее достоин. Воображаемый Эрик увиливал, доказывая, что больше не любит Стеллу, но Соня находила самые беспощадные выражения, чтобы разоблачить его хитрости. От этого ее собственное сердце просто разрывалось на части. В этой ситуации она виделась себе единственным страдательным лицом.