Книга Сезон обольщения - Дженнифер Хеймор

Приехавший врач, молодой человек с вежливыми манерами, густыми черными бровями и такой же шевелюрой, представился как доктор Беллингем. Бекки порадовалась, что он не стал расспрашивать о подробностях происшествия. Он просто разбинтовал рану, осмотрел ее и с помощью своих хирургических щипцов проверил, не осталось ли внутри инородных предметов. Ничего не обнаружив, он зашил рану и попросил принести самый большой ремень в доме. Бекки разыскала его в дедовом шкафу. Доктор привязал руку Джека к его груди, подсунув под мышку большой кусок мягкой материи, потом наложил свежую холодную повязку и соорудил перевязь, чтобы зафиксировать плечо. Джек очнулся в самый разгар этих манипуляций. Скрипя зубами, он ухитрился отвечать на вопросы доктора, который в это время ощупывал рану. Наконец доктор вывел Бекки в коридор.

— К сожалению, миледи, я не сумел найти пулю.

— Но я вытащила ее.

Доктор нахмурился:

— Гм… понятно.

— Я правильно сделала? — Бекки была уверена, что правильно, но нахмуренные брови врача заставили ее усомниться.

— Во всяком случае, вы не сделали никакой ошибки, если мы с вами говорим об одних и тех же вещах, миледи. Вы ничего не повредили. Однако же на будущее я бы посоветовал вам оставить подобные операции тем, кто в них более сведущ.

Бекки поджала губы и кивнула.

— Он поправится?

— Речь идет о двух повреждениях: мышечное ранение от пули и раздробленная кость. Если все пойдет как ожидается, то мышечная рана со временем совершенно заживет. Но скорее всего он уже не сможет пользоваться рукой как прежде.

— У него повреждена ключица, да?

Кустистые брови доктора поднялись кверху.

— Ну да. В области повреждения наблюдаются мелкие разрозненные фракции.

Бекки и сама ощутила под своими пальцами какие-то твердые крошки, когда вытаскивала пулю и Осколки кости.

— А шейка плеча? А скапула[2]?

— То и другое не затронуто.

— Я думаю… кажется, рана достаточно далеко от плечевого сустава.

— Да, вы правы. Видимо, сустав не задет.

Бекки облегченно вздохнула:

— А нервные окончания?

— Похоже, он достаточно хорошо чувствует свои пальцы, и хотя ему больно шевелить рукой, но он может это делать.

Бекки заставила себя хотя бы кивнуть. Однажды она читала о происшествии с мужчиной, который был ранен примерно так же, как она ранила Джека. Пуля разорвала нерв в руке, и та на всю оставшуюся жизнь осталась парализованной.

Ей было так тошно, что она не сумела даже вслух поблагодарить доктора. Он быстро проговорил наставления о том, как ей следует ухаживать за больным в течение ближайшей ночи, сказал, что придет еще утром, после чего покинул дом.

Наступила полная тишина. Бекки вернулась к постели Джека и нашла его в полузабытьи. Она долго смотрела на него, борясь с тошнотворным чувством вины. Наконец подняла голову и увидела всех троих слуг, которые все это время за ней наблюдали.

— Вы можете идти, — шепнула она.

Люди послушались. Лица у них были удрученными. Последней вышла миссис Дженнингс, подняв подолом целое облако пыли, и закрыла за собой дверь.

Глядя в белое лицо Джека, Бекки рассеянно потерла свой локоть, нащупав в привычном месте бугристую поверхность шрама и под ней — криво сросшуюся кость.

Значит, он солгал ей. Он гонялся только за ее деньгами. Точно такой же негодяй, как Уильям.

Но тогда почему у нее такое чувство, будто все случившееся — ужасная ошибка?

Она почти совсем не мучилась угрызениями совести, когда ударила ножом Уильяма, а уж когда Гарретт довершил дело выстрелом из пистолета, ощутила только облегчение. Чувство вины и самоосуждение пришли позже.

Но сейчас в груди у нее как будто разрасталась болезненная опухоль, настолько плотная и твердая, что она с трудом дышала.

Джек пробудил в ней гораздо более смелые мечты, чем Уильям. Четыре года назад она беспечно и доверчиво пустилась в любовное плавание. Теперь все было иначе. Она уже знала цену доверчивости и надежно оберегала свои чувства. И все же подарила и то и другое этому мужчине, чтобы в итоге обнаружить, что ее снова предали.

Впервые с той минуты, как она узнала об обмане Джека, на ее глаза навернулись слезы, перелились через ресницы и ручьями заструились по щекам.

Для чего он сюда явился? Она сейчас так слаба и уязвима… Почему бы ему не выбрать себе другую богатую наследницу или вдову? Как пережить ей боль этого обмана? Как перестать винить себя в том, что она с ним сделала сегодня? Даже после всего, что он натворил, даже несмотря на все явные доказательства его вины, сам факт, что она в него выстрелила, лишь усугублял и обострял внутреннюю боль.

Она уткнулась лицом себе в ладони.

— Бекки, — позвал он слабым хриплым голосом. Она медленно подняла голову. Слезы по-прежнему текли из глаз, но она смотрела на Джека сквозь их пелену. Он очнулся, хотя был все еще слишком бледен. Губы почти совсем белые и жесткие от боли. — Почему ты плачешь, любимая?

— Не зови меня так.

Он потянулся к ней неповрежденной, но дрожащей от слабости рукой.

— Не плачь.

Бекки отпрянула, чтобы он не смогло нее дотронуться.

— И не старайся быть добр ко мне, — прошептала она. — Я уже знаю цену твоей доброте.

Если еще учесть, что она в него стреляла, то они теперь поистине «неразлучные враги».

Джек вздрогнул.

— Дело в том… На самом деле ты не знаешь. Верь мне.

— Я не верю ни одному твоему слову. Я больше никогда тебе не поверю. Не стану повторять старую ошибку.

— Бекки… — Веки его опустились, но он сумел заставить себя снова открыть глаза. — Ты выстрелила в меня.

— Да.

— Я умру?

— Не думаю.

Карие глаза остановились на ее лице.

— Ты бы хотела, чтобы я умер?

Бекки молчала. Джек упрямо смотрел ей в глаза.

Она просто не могла признаться вслух. Признаться в том, как ей хочется, чтобы он выздоровел. А потом уехать как можно дальше, чтобы никогда не испытывать этой режущей боли, которую причиняет один его вид.

Джек опять закрыл глаза и продолжительно, прерывисто вздохнул:

— Я по-прежнему тебя хочу.

Бекки окаменела.

— Но ты меня не получишь. И моих денег тоже.

— Да не нужны мне… твои деньги, — выдохнул он.

Она сплела пальцы и сжала губы. Хотелось крикнуть ему, что он лжец, и спросить, как он смеет лгать ей даже теперь. Но, взглянув на его плечо и заметив, что кровь просочилась сквозь белую повязку, Бекки удержалась.