Книга Завоевание Туркестана. Рассказы военной истории, очерки природы, быта и нравов туземцев в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза

отряду, Скобелев остановился, приказал подать складной табурет, уселся лицом к текинцам и стал разглядывать их в бинокль. Колонна, между тем, продолжала движение. Прошла пехотная цепь, а он все сидит; подошли последние казаки и, завидев генерала, остановились, стали стрелять. Только тогда Скобелев сел на лошадь, крикнув: «спасибо, молодцы!». Так, шаг за шагом, отступали наши до самой Егян-Ба-тыр-калы, где и расположились на ночлег.

Тыкма-сардар, увидев впервые наш отряд, подумал, что это авангард, а главные силы идут сзади. Когда же посланные на разведку текинцы донесли ему, что сзади войск нет, Тыкма-сардар задумал ночью вырезать всех солдат. Сам он взял 1½ тысячи конницы, а пехоту поручил двум ханам, которые должны были зайти с разных сторон. На биваке, окруженном густой цепью секретов, царила тишина, хотя мало кто спал; сам Скобелев, закусив солдатской похлебкой, лег на бурку под деревом. Эта мертвая тишина смутила текинцев; раздайся с нашей стороны хоть один выстрел, они бросились бы в атаку. Между ними началась сумятица: кто лез вперед, кто уходил назад, и сам Тыкма-сардар, видя, что замысел не удается, быстро отступил частью в горы, частью в пески. В 4 часа утра был дан заревой выстрел по укреплению; музыканты проиграли зорю, «Как славен», «Боже царя храни»; войска пропели молитву. Текинцы, находившиеся в горах, прислушивались к незнакомым звукам и, прекратив стрельбу, стояли, будто пораженные торжественностью церемонии, проходившей в глубокой тишине и образцовом порядке.

Узнавши впоследствии, что в отряде находился сам Скобелев, Тыкма-сардар страшно досадовал, что ему не удалось пленить «белого» генерала. Наши потери были невелики: 3 убитых и 8 раненых. Текинцы потеряли 200 убитыми.

С наступлением осени скученная и тревожная жизнь стала текинцам в тягость, к тому же запасы хлеба истощились. О назначении Скобелева командующим войсками они знали давно. Его действия, непохожие на действия других военачальников, пугали текинцев: «Мы боимся этого генерала», – говорили они, – будь на его месте другой, мы давно разбили бы кара-гяуров». Текинцы прозвали Скобелева «гез-канлы», что значит «кровавые глаза». Соседи советовали им мириться. «Мы готовы на мир, – отвечали текинцы, – если бы наверно знали, что нас не перебьют. В случае чего мы еще можем переселиться в Персию». Однако Персидский шах не очень обрадовался таким гостям, а Хивинский хан наотрез отказал, говоря, что боится русских. Запугивания вождей, уверявших народ, что русские, отобрав оружие, выселят текинцев в Сибирь, а жен их раздадут солдатам, взяли верх над рассуждениями более миролюбивых людей. А еще вражды прибавило золото и наущения англичан, которые клялись, что русские никогда не одолеют текинцев, особенно, если они соединятся с мервцами и с прочими соседями. Так дело стояло, пока не закончились с нашей стороны все приготовления.

В начале декабря прибыл в Вами туркестанский отряд под начальством полковника Куропаткина. Встреча была радушная. Скобелев встретил туркестанцев, как отец встречает детей: это были его сподвижники славных походов и битв. После смотра он послал Кауфману приветственную телеграмму, где с большой похвалой отозвался о туркестанцах. Действительно, глядя на их бравый вид, чистоту в одежде, порядок и дисциплину, трудно верилось, что эти доблестные войска прошли до 700 верст, большей частью безводной пустыней, по сыпучим пескам, на колодцы Ортакуй и Игды. В отряде из 884 человек оказался только один больной.

Еще до прибытия туркестанцев главный опорный пункт был перенесен в Егянь-Батыр-калу, переименованную в Самурское укрепление, в честь самурцев. Появление тут русских войск было неожиданностью для текинцев; во время этого короткого перехода наши захватили 11 тысяч баранов и 800 голов скота, а возле Смурского укрепления еще 6 тысяч баранов. К праздникам Рождества здесь было сосредоточено 38 рот пехоты, 11 сотен и эскадронов, 68 орудий, а всего 7100 человек. Остальные войска занимали попутные укрепления, охраняли транспорт и вообще оберегали 800 верст пройденного пути. Одновременно с приближением к крепости Скобелев изучал ее расположение и ближайшие к ней подступы. Тут помог бывший в плену Петин. Он вылепил из глины маленькую крепость во многом сходную с текинской, причем рассказывал, как ее строили: сначала насыпали земляной вал, утоптали его и потом облицевали глиной. Оказалось, что укрепление Денгиль-тепе имеет вид неправильного четырехугольника более 4 верст в окружности; высота стен 2 сажени, толщина внизу до 5 саженей, наверху вдвое меньше; на стене у обоих краев поставлены 2 глиняные стенки в 2 аршина вышиной, и к наружной приделаны бойницы для стрельбы из ружей; подниматься наверх надо по ступенькам. Вокруг всей стены ров, местами 2 сажени глубины и до 2½ сажени ширины. Выходов из крепости 9. Все они прикрыты снаружи глиняными стенками. Местность между валами оказалась почти ровная; в дальнем углу возвышался курган «Денгиль-тепе», по имени которого названо и укрепление. Его крутые бока служили кладбищем, что обозначалось множеством могилок с воткнутыми флажками из цветных тряпок или четок; на вершине холма ханы держали советы. Вся внутренность крепости была заставлена кибитками, камышовыми или соломенными шалашами, с узкими проходами, но посредине крепости оставался свободный широкий проезд. Снаружи, поблизости стен, находилось несколько кал; они назывались у нас по-русски: Великокняжеская, из соединения трех кал – Главной, Охотничьей и Туркестанской; затем оказались весьма пригодными – Мельничная и Правофланговая. Собственно, вооружения крепость не имела, если не считать несколько медных пушек да пару зембуреков, т. е. фунтовых чугунных пушечек; ружей было 5 тысяч, а число защитников до 30 тысяч, из них 11 тысяч конных.

Все эти сведения доставались не даром, кровью. Чтобы достать их надо было делать рекогносцировки, т. е. обозрение стен, ближайших подступов, что всегда сопровождалось потерями, правда, небольшими.

Обобщив все, что было добыто расспросами, обозрением крепости и ее подступов, а также, принимая в расчет и храбрость текинского народа, Скобелев решил взять крепость ускоренной осадой. Под осадой нужно понимать постепенное приближение к крепости при помощи траншей (ровиков с присыпкой), как бы обнимающих укрепление с какой-либо стороны, а в то же время прикрывающих людей от неприятельских выстрелов. Самая дальняя и большая траншея называется первой параллелью; от нее подходят малыми коленчатыми траншеями и закладывают вторую параллель; вблизи самой крепости – третью параллель, из которой уже бросаются на штурм через готовый пролом или обвал. При долговременной осаде работы гораздо больше, следовательно, подступают к крепости гораздо медленнее, отчего осада затягивается надолго. Для текинцев способ, избранный Скобелевым, был самый подходящий; собственно, для текинцев был бы выгоднее штурм – один, другой, даже несколько штурмов. У них на это имелись свои сноровки, да и дело решалось скорее, тогда как осада могла расхолодить их пыл, истомить ожиданием, изнурить