Книга Море играет со смертью - Влада Ольховская

оказалось нельзя. Если бы это было возможно, Полина сделала бы все сама. Но этот Уур был не настолько знаменит, даже те скудные данные, которые удалось о нем найти, были написаны на турецком и переведены автоматическим переводчиком. Там не подтверждалось, что он действительно был архитектором «Акгюль», и не уточнялось, как именно он умер.

Поэтому Борису пришлось использовать связи с местными спасателями, а через них – с полицией. Задавая неловкие вопросы и ожидая более-менее точную информацию, он не мог не думать о том, что Тоня бы его о таком не попросила. Тоне это вообще было бы не интересно, она бы испугалась – и правильно сделала. Он прекрасно понимал, что это хорошо, а потом думал все о том же по второму кругу.

Местные скрывать судьбу Уура не стали да и настороженными не выглядели. Только удивленными, да оно и понятно. Если бы в России турецкий спасатель начал интересоваться судьбой какого-нибудь глубоко провинциального инженера, жившего в семидесятые, Борис бы тоже сильно удивился.

Уур Озчелик действительно был маленьким человеком своего времени. Мог бы стать большим, но проворонил этот шанс. Он родился в обеспеченной семье, занимавшейся отельным бизнесом. Уже это наталкивало на определенные подозрения, однако выводами Борис вообще не озадачивался, он просто читал присланные ему файлы дальше.

К бизнесу у Уура душа не лежала, а далеко от семейного дела отходить не хотелось, поэтому он и пошел учиться на архитектора. Учился вроде как неплохо, первый большой заказ получил то ли сразу после выпуска, то ли незадолго до него – год совпадал, а месяц не был указан. Заданием этим и стал отель «Акгюль», благополучно им спроектированный. Когда этот отель превратился в один из корпусов «Пайн Дрим», его серьезно переделали, чтобы привести к общему виду. Но на старых фото Борис видел, что и «Акгюль» смотрелся очень даже неплохо.

Это был великолепный старт, о котором другие выпускники могли разве что мечтать. Пока они проектировали обновления старых зданий или крошечные деревенские домики, Уур получил идеальную взлетную полосу… и не полетел.

Через год он отселился от семьи, снял квартиру в другом городе. Чем он занимался – неизвестно, закон не нарушал, так что полиция им не интересовалась. Но в других проектах его имя не мелькало, не похоже, что он все еще работал архитектором. Через два года Уур покончил с собой.

Никто не понимал, почему он это сделал. Странности его поведения считали вполне нормальными для молодого человека. Серьезных проблем с алкоголем у него не было, соседи запомнили его тихим и вежливым. Постоянную работу он не нашел, однако родители не лишали его финансовой поддержки, и он ни в чем не нуждался. А потом он перестал отвечать на телефонные звонки, не открывал дверь квартиры, и ту самую дверь сломали. Уура нашли повешенным. Записки он не оставил.

Вот эти данные Борис и передал Полине. Она просто поблагодарила его, и непонятно было, какие выводы при этом сделала. Но это ведь Полина, по ней всегда непонятно!

Теперь, когда странная просьба выполнена, Борис хотел забыть об этом – и не смог. Память с ярких образов счастливого прошлого переключилась на недавние подозрительные события. Руины, которые разбирал спасатель, действительно были слишком хрупкими. Орхан Саглам вел себя неоправданно нервно – как человек, который лично виноват в трагедии или хотя бы причастен к ней. Зотов постоянно крутился рядом с площадкой. Да еще то падение на складе… Был это несчастный случай или все-таки нечто большее?

Борису требовались ответы – потому что ему интересно и потому что с этим связана Полина. Но такую информацию напоказ не выставляют, она вообще мало кому известна.

К кому он мог обратиться? К Ясину Сагламу? Молодой турок, оставшийся в отеле единственным официальным руководителем, не знал ни минуты покоя. Он постоянно носился по территории, звонил кому-то или запирался на долгие часы в своем кабинете. Попасть к нему на прием было не так-то просто, да Борис и смысла не видел. Ясин этот – пацан совсем, когда умер Уур Озчелик, его еще и в проекте не было.

А вот папаша его был, хотя тогда он вряд ли возглавлял компанию. И Зотов тоже был. Но Зотов присоединился к делу позже, как раз на границе веков. Зато компания «Саглам» выкупила отель еще в семидесятых – но почему-то не стала активно использовать. Почему? Действительно не хватало инвестиций на обновление или по другой причине, о которой нельзя было говорить?

Борису нужно было увидеться с Орханом. Тот поначалу был совсем плох, а теперь, говорят, пришел в себя, хотя его ожидали долгие недели восстановления в больнице. Борис осознавал, что, если позвонить, Орхан разговаривать не станет – сошлется на усталость, а то и вовсе не снимет трубку. Чтобы хоть чего-то добиться, нужно ехать лично, стоять рядом, смотреть в глаза, распознавать возможную ложь и держаться за правду. А что перед этим придется провести несколько часов в дороге… неприятная, но необходимая плата.

Борис вполне допускал, что на такое придется потратить весь день или даже всю ночь. Но это не так страшно, его ночи давно уже стали слишком скучными.

* * *

Весть об отъезде пришла неожиданно. Еще этим утром Марат считал, что его ждет обычный день, а потом оказалось, что вечером за съемочной группой приедет такси, билеты на самолет уже заказаны.

Сдерживаться он не стал и сразу же набрал номер Катрин. Она ответила быстро и спокойно:

– Обсуждению не подлежит.

– Но почему? – удивился Марат. – Планировали же переснять несколько дублей!

– Будем работать с тем, что есть. Полностью материал отснят, а уж насколько идеален дубль – не принципиально. Между нами, руководство отеля решило прикрывать лавочку щедрости, вызванную трауром. Большую часть тел извлекли из-под обломков, раненые теперь транспортабельны, аэропорт привели в порядок.

– И что, все это повод вышвырнуть из отеля оставшихся людей?

– Не сразу, но, думаю, за неделю они тут все подчистят и начнут восстановительные работы, пора уже. Это рынок, у него свои законы.

Марат прекрасно знал, когда с продюсером спорить можно, а когда это не приведет ни к чему хорошему. Сейчас был как раз второй случай. Ирония в том, что отъезд как таковой его не огорчал и даже радовал. Марат устал от отеля, от близости постоянного, неисчерпаемого человеческого горя. Сколько бы он ни отстранялся от этого, игнорировать произошедшее он не мог. Трагедия накрыла территорию отеля незримым куполом – чтобы не замечать ее, нужно было обладать на редкость