Книга Море играет со смертью - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да я не…
– Слушай! Вы с ней работали вместе, и работа у каждого была интересная. Полина во многом была тебе ровней, в чем-то даже превосходила. Ее трудно было удерживать и завоевывать. Тонечка же другая, совершенно другая, вот ты и принял ее как состоявшийся факт. Но не нужно идеализировать свой первый брак. Может, он казался интересней, однако он развалился не просто так. Цени свое тихое счастье! Не гонись за призраками прошлого, не для тебя они.
– А если ты только с призраками и был счастлив? – невесело усмехнулся Борис.
– О чем я и говорю: сам в себе запутался. Ты тогда находился на пике адреналина, тебе никогда не было скучно. Но смог бы ты выдерживать такое годами?
– Мы с Полиной были женаты несколько лет, вообще-то.
– Да, вы вдвоем. А дети? А необходимость вести дом? Она бы это делала – или ты бы это делал? А кто-то должен! Теперь представь, что в твоей жизни нет Тони.
Что ж, возразить пока не получалось. При всех достоинствах Полины на образцовую домохозяйку она не тянула. В годы их брака маленькую съемную квартиру они убирали по очереди, а ужины порой сводились к лапше быстрого приготовления, залитой кипятком. Если бы у них родились дети… Кто ухаживал бы за малышами? Полина не отказалась бы от работы.
Борис попробовал на минуту представить возвращение в пустую квартиру, где нет никого и ничего. Картина оказалась далеко не привлекательная.
– О, вижу, погрустнел, – хмыкнул отец Гавриил.
– Священникам и троллить можно?
– Троллю я не как священник, а как человек. Как мужчина же я понимаю, чем привлекательны женщины вроде Полины Розовой. Вот не эталонная красавица же, согласись! Но внутри горит что-то такое, что манит. Только это нехороший огонь для тебя, ты на таком сгоришь. Тебе как раз нужен теплый домашний очаг.
– Я сгорю, а клоун, значит, нет?
– Какой клоун?.. Ты про Майорова, что ли?
Борис сдержанно кивнул. Он только сейчас сообразил, что клоун и Полина напрямую вроде как не связаны, ему не полагается на них смотреть, и такие сплетни вообще его не достойны. Но отец Гавриил на этот раз не стал упрекать, он и сам задумался.
– Ты когда-нибудь видел, как один пожар другим тушат? – наконец спросил он. – Красивое зрелище! Одна стихия на другую, две равные силы – и затухает огонь, и прекращается разрушение. Вопрос в том, хорошо это или плохо с точки зрения огня. Ну да ладно, мы уходим в философию, лучше уж вернуться к тебе. Помечтать о чем-то не так уж плохо, всяко лучше, чем обманывать себя и копить внутри недовольство. Но если возникнет гениальная идея воплотить желания в жизнь – представь свой дом, в котором нет ни Тони, ни детей. Научись, наконец, видеть, что по-настоящему важно! А если мороженое захочешь – в ресторане раздают.
От такой резкой смены темы Борис окончательно ошалел, а священник не стал дожидаться, пока он придет в себя. Отец Гавриил ушел, определенно довольный собой.
Гордился он не зря: его слова застряли в памяти, перекрывая поток воспоминаний. Теперь, даже если Борис намеренно пытался вызвать из памяти юную девушку с искристыми глазами, все заслонял собой образ серой пустой квартиры, где его никто не ждет.
Может, и прав священник – с поправкой на ехидство, ему, вообще-то, не положенное. В какой-то момент нужно перестать гнаться за южными ночами и направить усилия на то, чтобы сохранить, а не чтобы добыть нечто новое.
Борис пока не был уверен, что это способно принести хотя бы половину того счастья, которое дарила страсть. Но когда тем же вечером Полина подошла к нему, он ничего особенного не почувствовал – ни радости, ни недовольства. Да и клоуна рядом с ней не было, это тоже помогало.
Они пересеклись в комнате, которую использовали теперь для выхода в интернет. Борис собирался нормально поговорить с женой, но это пришлось отложить: Полина оказалась рядом не случайно, она его искала.
– Слушай, такое дело… Ты же видел все документы, связанные с рухнувшим корпусом? – поинтересовалась она.
– Видел то, что мне показали. А что?
– Тебе где-нибудь встречалось имя Уур? Знаю, вводные сомнительные, но чем богаты.
Вопрос был откровенно дурацкий, и все же смеяться Борис не спешил. На память он никогда не жаловался – наоборот, она хранила в себе слишком много. Вот и имя Уур в ней внезапно нашлось, хотя и не сразу – не в близком круге общения, а среди имен, которые он слышал недавно и просто не успел забыть.
– Уур Озчелик, – неуверенно произнес Борис. – Кажется, что-то такое… Если это тот, кто тебе нужен.
– Я пока понятия не имею, кто мне нужен. А где ты имя взял?
– Оно было на чертежах здания, с которым мы работаем, кто-то из руководства отеля притаскивал… Но это не принципиально. Не хочешь объяснить, зачем тебе имя понадобилось?
– Погоди секунду, сейчас должно стать яснее.
Полина ввела поисковый запрос на смартфоне, поводила пальцем по экрану, разыскивая что-то, начала читать. Борис не торопил. Он смотрел на ее лицо, залитое голубовато-белым светом монитора, и думал о том, что забыть ее будет не так-то просто.
И почему все не могло сложиться по-другому? Почему ей понадобилось делать то, что он никак не смог бы простить?
– Есть! – оживилась Полина, отвлекая его от неприятных мыслей. – Уур Озчелик – архитектор «Акгюль», так назывался отель, которым был когда-то первый корпус «Пайн Дрим».
– Я знаю, вообще-то, мне было важно понимать, с чем я работаю. Правда, имя архитектора мне ничего не дает, тебе тоже. Зачем он тебе?
Но Полина будто не услышала его. Она, только что обрадовавшаяся быстрому результату, вдруг увидела на экране нечто такое, что ее то ли расстроило, то ли насторожило, так сразу и не поймешь. Борису пришлось напомнить о себе:
– Ты что там уже вычитала?
– Ничего хорошего. Через два года после того, как открылся отель, Уур Озчелик покончил с собой, так что… поговорить с ним у меня не получится.
Глава 11
Для взрослых мальчиков и девочек не осталось чудес
Борис не знал, кто такой Уур Озчелик, и ему было искренне плевать. Он бы и не полез в это, но Полина настаивала, а настаивать она всегда умела. Пришлось узнавать.
Естественно, просто вбить поисковый запрос и получить все ответы в этом случае
