Книга Тиара скифского царя - Ольга Баскова

Он силился улыбнуться:

– Поверь, я не задержусь.

В его голове крутился вопрос, чем ее лучше ударить – палкой или камнем? Пожалуй, камнем – тогда она точно потеряет сознание.

Летчик вспомнил о тиаре-подделке. Вот что сейчас подошло бы на все сто процентов. И зачем он поторопился от нее избавиться?

Борисов углубился в небольшую чащу и выбрал валун, лежавший возле корней старой березы, похожих на раздутые вены на ногах.

Игорь вздрогнул, когда раздался непонятный хруст, еще раз огляделся, но никого не увидел. Вероятно, какой-нибудь зверь бродил неподалеку, скорее всего, бездомная собака.

Когда он возвратился на берег реки, Лиза сидела в той же позе, не отрывая глаз от воды, и мужчина начал подкрадываться, чтобы нанести своей подруге смертельный удар. Еще секунда – и он бы обрушил всю силу на голову несчастной женщины, но его остановил истошный крик, и вскоре его руки заломили за спину и на них защелкнули наручники.

Борисов инстинктивно пытался освободиться, но потом, увидев Марию, смотревшую на него с гневом и болью, спрятал лицо в сухой хвое.

– Негодяй, боже, какой негодяй! – шептала девушка, опираясь на руку Чернецова. – Вы были правы, а я… Наверное, я никогда не выйду замуж, и мне придется с этим смириться. Ни один мужчина никогда не полюбит меня.

Она вдруг сморщилась, сделалась еще некрасивее и громко заплакала, как обиженный ребенок.

Майор поглаживал ее по вздрагивавшей спине и шептал:

– Ну, перестаньте. Ну, будет. И не говорите ерунду. Вы обязательно встретите достойного человека.

Лиза, вскочив с камня, на котором сидела в ожидании Игоря, стояла, как статуя, прямая и бледная, но на ее застывшем лице не было удив-ления.

Оставив Марию, Андрей подошел к ней.

– Сергей Парамонов попросил меня отыскать вас и вашего сожителя, – сказал он. – И я это сделал. Слава богу, вовремя.

Лиза дернула плечом.

– Я знала, что он попытается меня убить, – прошелестела она. – Знала… И, поверьте, мне было все равно.

Она не плакала, лишь закусила губу, и Андрею стало безумно жаль эту несчастную женщину.

– Я желаю вам, чтобы все ваши неприятности закончились, – проговорил он.

Лиза жалко улыбнулась:

– Что, если я их притягиваю как магнит?

– Так не бывает, – возразил Чернецов.

– Бывает, – уверенно заявила Лиза и посмотрела вслед Игорю, которого уводили к подъехавшей полицейской машине. – Можно попросить у него деньги? Он все забрал, мне не на что добираться до дома.

Чернецов взял ее за локоть:

– Пойдемте со мной. Там, в полицейском участке, вам отдадут деньги, а я с удовольствием посажу вас на автобус или подвезу.

Они прошли мимо Марии, в изнеможении прислонившейся к кривому стволу березы, и Лиза улыбнулась ей.

– Он не успел втянуть вас в неприятности, – сказала она доброжелательно. – Я очень рада этому. Вы не заслуживаете.

– Простите меня, – прошептала Мария. – Простите, если можете.

Лиза вздохнула. Чернецов помог ей сесть во вторую машину, присланную начальником полиции Гурьевска специально для него, и кортеж отправился в участок.

Глава 53

Париж, 1903 г.

Когда-то Шепсель в разговоре со своими подельниками произнес:

– Знаете, дорогие мои, почему я не люблю смотреть в зверинце макак? Потому что эти мерзкие твари кидают в тебя всем, что у них под ногами. На месте дирекции зверинца я бы прикрепил табличку «Осторожно». Зачем я вам это рассказываю? Затем, что такую же табличку следует прикрепить к редакции всех газет.

Тогда Гойдман не знал, что изрекает пророческие слова, и, разумеется, не предвидел, что именно газетчик Моран сыграет роль в его судьбе – роль скорее отрицательного героя, чем положительного.

Статью Эжена рекомендовал к скорейшему напечатанию сам шеф: такая сенсация значительно увеличивала продажи «Фигаро».

И уже на следующий день мальчишки-газетчики, бегая по Парижу, кричали во все горло: «Сенсация! Тиара скифского царя оказалась подделкой! Ее изготовил простой художник из Парижа!»

Директор Лувра, конечно, одним из первых прочитал статью, сначала схватил себя за седоватые вихры, потом немного успокоился.

Он прекрасно понимал, что журналисты готовы уцепиться за любой материал, позволявший им увеличить продажи, и порой этот материал даже не проверялся.

Он тут же собрал совет, в который вошли и эксперты, клявшиеся, что досконально осмотрели вещичку, послал человека, разыскавшего художника Элле и квартиру, где жил Шпицберг, по словам Элле заказавший ему тиару.

Новости обнадежили: выяснилось, что тот самый коллекционер Шпицберг умер десять лет назад и, следовательно, никак не мог заказать тиару. Тогда о ней не знал и сам Штерн, на статью которого ссылались эксперты, когда осматривали корону.

Сам же так называемый ювелир встретил человека в засаленном халате, с всклоченными волосами, с безумным блеском в глазах и, как сказали его родственники, на грани безумия.

Да, он продолжал утверждать, что лично изготовлял тиару, однако не кто иной, как его родная племянница смеялась над его заявлениями, уверяя: мол, дядя всегда именовал себя еще и ювелиром, однако в жизни не изготовил ни одной ювелирной вещи. И в этом все могут быть уверены, ведь для ювелирных изделий требуются золото и драгоценные камни. А откуда им взяться, если к дяде никто не приходит, кроме родни?

– Если вы не верите, можете спросить у консьержки, – закончила женщина.

Посланец из Лувра тут же спустился к свирепой даме, продолжавшей восседать в привратницкой, и та подтвердила слова племянницы, добавив, что вчера заходил какой-то молодой человек, собиравшийся купить у художника картину.

Директор Лувра справедливо решил, что это и был тот проклятый журналист Моран, пытавшийся очернить репутацию их музея. Впрочем, только ли очернить?

Выслушав посланника, директор вдруг улыбнулся, вызвав изумление у присутствующих.

– Знаете, господа, мы не будем давать никакого опровержения, – сказал он и хлопнул в ладоши, заставив присутствующих вздрогнуть. – Думаю, статья нам на руку. Вот увидите.

Он не ошибся. Парижане повалили в Лувр как оголтелые, и за три дня на тиару, ставшую еще более знаменитой, полюбовались тридцать тысяч человек, пополнив казну музея на приличную сумму. А на четвертый день директор сам отыскал Морана и поручил ему написать еще несколько подобных статей, обещая щедро заплатить.

Разумеется, Эжен ему не отказал. Теперь «Фигаро» не выходила без статьи, кричавшей о разоблачении мифа о тиаре скифского царя. Народ валил валом, некоторые приходили уже не в первый раз, Моран радостно прятал денежки в карман, редактор «Фигаро» был на седьмом небе от счастья – никогда газета не продавалась так хорошо, и конкурирующие издания скрипели зубами от досады, например газетенка «Маттен», – а дирекция потирала руки, не зная, что играет с огнем.