Книга Возвращение Мориарти - Джон Гарднер

Когда все рассеялись, в дверях, держа за руку Хетти Джейкобс, появился Пейджет. Следующие несколько минут в комнате звучали неумеренные восхваления и благодарности, прерываемые всхлипами и обильными слезами.

Наконец Профессору удалось успокоить счастливую мать.

— Думаю, сейчас вашим сыновьям было неразумно возвращаться домой, — с улыбкой сказал он. — Пусть побудут какое-то время здесь. Разумеется, вы сможете видеться с ними сколь угодно часто.

Миссис Джейкобс в сотый, наверное, раз припала к его руке. По пухлым ее щекам все еще катились слезы.

— И как мне только вас благодарить? — пробормотала она. — Чем отплатить за вашу доброту?

— Вы — часть моей семьи, Хетти. Вам это известно. Никакой платы не требуется. Пока. Но Билл и Бертрам предложить за свою свободу могут многое. Мне нужны такие парни, так что, вытащив их из Стила, я оказал услугу и себе самому, а потому и радуюсь вместе с вами.

Когда миссис Джейкобс удалось наконец отослать. Профессор перешел к делу, а братья выпили и сели за стол. Ужин для них приготовили и подали Кейт Райт и Фанни Джонс — под бдительным присмотром приставленного Паркером человека.

— Рад, что вы вернулись. — Улыбка тронула губы Мориарти, но не коснулась глаз.

— Они тоже рады, — кивнул Пейджет. — Вы только посмотрите — ухмылка до ушей.

— Есть работа, парни. Много работы. Вы нужны мне в доме. Хочу дать вам особенное задание.

Далее Профессор рассказал о проблемах, возникших из-за Грина и Батлера; о предателе, проникшем под крышу Лаймхауза, и о назначенной на следующий день встрече с европейскими агентами.

— Мне нужно, чтобы вы постоянно были рядом. Смотрите, слушайте и будьте готовы пустить в ход кулаки. На следующей неделе у нас большой праздник. У Пейджета во вторник свадьба. Потом на очереди одно дельце, которое должно принести хороший барыш — серебро, драгоценности, картины, наличные. — У тех троих, что предложили мне этот капер,[63]хорошая репутация, но с ними должен быть кто-то, которому я полностью доверяю. Одна голова — хорошо, а две — лучше, да и крепкое плечо лишним не будет. Мне будет спокойнее, если вы отправитесь туда вдвоем.

— Можете рассчитывать на нас, Профессор, — сказал Уильям.

Его брат кивнул.

— Можете доверить нам саму жизнь, сэр.

— Хорошо, — кивнул Мориарти. — Время нелегкое, и мне потребуются крепкие и преданные парни. На завтрашней встрече держитесь поближе. Там будут также Пейджет и Ли Чоу. Помните, что в мое отсутствие вам надлежит подчиняться им, как мне самому.

Устроив на ночь братьев, Мориарти направился к Спиру. Пострадавший сидел, опираясь на подушки, рядом с верной Бриджет. Мориарти с удивлением обнаружил, что она читает больному старый журнал «Харпер». Тот факт, что Спир слушает ерунду, предназначенную для домохозяек из среднего класса, вызвал у Профессора улыбку, но еще больше его удивило то, что Бриджет умеет читать.

— Вижу, скучать тебе не приходится, — заметил он. — Она так и сидит с тобой все время?

— Если и уходит, то на минутку.

Голос прозвучал слабо, но взгляд, которым обменялись Спир и золотоволосая Бриджет, означал только одно.

— Ты ведь хорошо о нем заботишься?

— Почему бы и нет? — Она пожала плечами. — Он один из немногих мужчин, кто был добр ко мне.

Спорить с ней Профессор не стал и, задав несколько общих вопросов, удалился — ждать новостей от Паркера, который с несколькими своими людьми отправился на вокзал Виктория, встречать прибывающий с континента поезд.

Паркер видел — с поезда сошли все четверо. Первым — маленький, худосочный Жан Гризомбр из Парижа, вор, специализирующийся на редких драгоценностях и на протяжении многих лет работавший во французской столице с бандой грабителей и головорезов. Некоторое время назад Мориарти предложил ему что-то вроде альянса. С тех пор они сотрудничали — весьма успешно и не стесняя друг друга обязательствами. Затем, уже вовремя своего трехлетнего пребывания в Европе, Профессор часто встречался с Гризомбром, как и с другими партнерами по бизнесу, пытаясь договориться о создании более широкого и прочного союза.

Француз прибыл в компании двух молодых людей — гибких, подтянутых, опасных, — манеры и внешний вид которых выдавали в них апашей.

Паркер отправил своего человека — проследить за кэбом и убедиться, что гости разместились в «Ройял экзетер», где для них были зарезервированы номера.

Гость из Берлина, Вильгельм Шлайфштайн, оказался высоким, представительным господином, смахивающим скорее на банкира, чем на организатора криминального бизнеса, — окладистая борода старила его, по меньшей мере на пару десятков лет. На самом же деле немцу было тридцать девять. В молодости Шлайфштайн занимался коммерцией и даже поступил на службу в банк, но ушел из него после обнаружения недостачи в несколько тысяч марок и несоответствия в балансовых книгах.

Начав с относительно малого, Шлайфштайн поднялся до положения ведущего специалиста по банковским мошенничествам и сбору информации, представляющей интерес для любителей дорогих украшений. Он также собрал солидную воровскую шайку, которую наводил на тщательно выбранную цель, перевозящую или имеющую при себе крупную наличную сумму.

Часто посещая Берлин после 1891 года, Мориарти узнал о существовании большой банды, занимающейся торговлей «живым товаром». Эти люди не только имели свою долю с уличной проституции, но и управляли рядом крупных борделей. Тогда же он познакомился с человеком, сопровождавшим сейчас берлинского гостя — здоровенным, ростом под семь футов, малым по имени Франц, исполнявшим при Шлайфштайне обязанности личного слуги и телохранителя.

Отправленный за этой парой сыч позже доложил, что немцы остановились в дорогом отеле «Лонге» на Нью-Бонд-стрит, сутки проживания в котором, включая питание, обходились в целый фунт.

Прибывшего этим же поездом итальянца — полного, любезного господина — звали Луиджи Санционаре. Сын пекаря, он поднялся на вершину уголовной иерархии, став в тридцать три года одним из четырех самых разыскиваемых людей в Риме, причем, искали его не только questori,[64]но и собратья из криминального мира.

Санционаре привез с собой двух смазливых, смуглых молодых людей, привлекающих внимание своей кричаще пестрой одеждой. Единственного из всей четверки, его сопровождала женщина — брюнетка с оливковой кожей, источающая красоту и чувственность, одним лишь взглядом воспаляющая воображение мужчин, будоражащая кровь и заставляющая оглядываться ей вслед. Если итальянец хотел привлечь к себе внимание, он, несомненно, преуспел, поскольку все мужчины на платформе, словно зачарованные, или, что более современно, впав в гипнотическое состояние, буквально не сводили с нее глаз, пока она, дерзкая и заносчивая, шествовала мимо них.