Книга Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II - Петр Романов

К моменту решающего столкновения с западной коалицией Россия в области вооружений проигрывала всем ведущим европейским армиям. Русская пехота, вооруженная по-прежнему в основном гладкоствольными ружьями, не могла успешно противостоять нарезному оружию французов и англичан. В то время как во французской армии нарезным оружием была вооружена 1/3 всех стрелков, а в английской армии и вовсе половина, в русской армии штуцера имела лишь 1/23 часть всех пехотинцев. То есть разрыв был колоссальным.

Отставание в этом вопросе автоматически вело к полному неравенству и в вопросах артиллерийской поддержки войск. В ходе Крымской войны русские не могли эффективно подготовить атаку своей пехоты, так как артиллерийская прислуга уже во время приближения орудий к противнику на дистанцию прицельного выстрела теряла до половины людского состава и лошадей от дальнобойного стрелкового оружия неприятеля. При Николае русскую артиллерию во многом усовершенствовали по сравнению с эпохой наполеоновских войн, но все равно дальность стрельбы была еще недостаточной.

Россия, обладая, как всегда, прекрасными солдатами и опытным офицерским составом, их кровью оплачивала свое отставание в области экономики.

Приблизительно в той же ситуации оказался и Черноморский флот. По уровню боевой подготовки, благодаря усилиям блестящих русских адмиралов Лазарева, Нахимова, Корнилова и Истомина, Черноморский флот значительно превосходил противников, но практически не имел паровых судов и ни одного винтового корабля, что ставило его на море в очевидно невыгодное положение. (Ситуация просто немыслимая, если бы во главе страны находился «западник» вроде Петра Великого.)

Недостаток средств русские старались компенсировать смекалкой. Именно они, например, стали первопроходцами в создании ракетных вооружений. Первым в этой области начал работать русский военный инженер Карл Шильдер: задолго до Крымской войны он провел испытания боевых ракет и разработал технологию пуска ракеты электрическим способом. Он же в 1834 году испытал на Неве первую бронированную подводную лодку, вооруженную боевыми ракетами. При этом пуск ракет происходил из-под воды. Описание этого военного чуда можно найти во «Всемирной истории войн» Эрнеста и Тревора Дюпюи.

Затем другой русский военный инженер – Константин Иванович Константинов – усовершенствовал конструкцию боевой ракеты, а главное – впервые в мире создал орудийную электробаллистическую установку и на ее основе сконструировал в 1847 году ракетный электробаллистический маятник, позволивший открыть закон изменения движущей силы ракеты во времени.

Боевые ракеты Константинова успешно использовали в ходе Крымской войны. Они применялись как в полевых сражениях, так и при осаде или обороне крепостей, в частности при обороне Севастополя. Скорострельность ракеты (4 выстрела в минуту) была выше скорострельности артиллерийских орудий. Средняя дальность стрельбы осадной ракеты превышала 4000 метров, в то время как, например, горная пушка с тем же весом снаряда била лишь на 1800 метров. Решить исход Крымской войны новая техника, конечно, еще не могла, но сам факт создания в условиях николаевской России ракетных подразделений говорил о немалом потенциале русских.

(«Ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины», – писал Чаадаев в 1831 году, то есть как раз тогда, когда Шильдер и Константинов закладывали основы отечественного и мирового ракетостроения!)

«Всемирная история войн», рассказывая о Крымской войне, не щадит самолюбия ни русских, ни их противников. В энциклопедии говорится:

Главной отличительной чертой этой войны было чудовищно плохое управление войсками (с обеих сторон). Особо стоит отметить равнодушие правительств, а также глупость и некомпетентность полевых командиров. Россия, сражавшаяся с Англией, Францией, Турцией и Сардинией, в совокупности потеряла около 256 тысяч человек; союзники – 252 тысячи 600 человек.

Если в упрек русским военные историки ставят крайне слабую подготовку к войне (не хватало всего: продовольствия, пороха, лекарств), устаревшее вооружение и некомпетентность высшего военного руководства (Александр Меншиков, главнокомандующий сухопутными и морскими силами в Крыму, не без оснований назван «бездарным военачальником»), то союзникам от специалистов достается по другому поводу.

Здесь претензии главным образом предъявляются к личному составу. Русский офицер и русский солдат благодаря своей подготовке и самоотверженности значительно превосходили англичан и французов.

Авторы «Всемирной истории войн» пишут:

Английская армия, привыкшая пользоваться бóльшими удобствами в условиях казарменной жизни, весьма болезненно переносила лишения, встречающиеся в ходе войны… Английский солдат, когда действовал массами в сомкнутом строю, редко отступал перед неприятелем и почти никогда не терпел полного поражения, когда же он предоставлен самому себе, он неповоротлив, несообразителен и беспомощен…

Действенность британской армии ослаблялась невежеством, как теоретическим, так и практическим, офицерского состава… Британский офицер почитал своим долгом во время боя вести своих людей на неприятеля и показывать пример храбрости. Умение же руководить войсковой частью как бы не входило в его обязанности…

Даже у артиллерийских офицеров, в распоряжении которых была материальная часть первоклассного качества, профессиональная подготовка находилась на низком уровне. Ни одни пушки в мире не давали такого большого отклонения снаряда от цели, как английские.

Итак: у русских были хорошие артиллеристы и плохие пушки. У англичан хорошие пушки, но плохие артиллеристы. Возможно, это шаткое равновесие и помогло бы русским выкрутиться из беды, но у Запада имелось еще одно преимущество. Запад был способен признавать свои ошибки и исправлять их по ходу дела. Самодержавная Россия – нет.

Примеров тому Крымская война дала немало. Приведу лишь один. Немалые потери англичане несли как из-за неумелого руководства войсками, так и потому, что очень долго не могли справиться с холерой, косившей британские силы. Военный корреспондент газеты «Times» Уильям Говард Рассел, передававший из Крыма мрачные репортажи о бездарности английского командования и безобразной работе лазаретов, настолько восстановил против правительства общественное мнение, что кабинету министров пришлось с позором уйти в отставку. Положение на фронте тут же улучшилось. Командование английскими силами Лондон укрепил, а в Крым с группой добровольцев прибыла ставшая позже знаменитой медсестра Флоренс Найтингейл.

В николаевской России не было и не могло быть газеты «Times» и своего Уильяма Рассела, поэтому русские, в отличие от англичан, полную правду о том, что реально происходило в Крыму, узнали лишь после своего поражения, так что по ходу дела как-либо влиять на события не могли.

О том, кто был прав в той войне, можно спорить. А вот то, что Крымскую войну николаевская Россия проиграла закономерно, бесспорно.

Подписание Парижского мирного договора состоялось после смерти Николая I, скончавшегося 18 февраля 1855 года, но, умирая, император уже знал, что самую важную в его жизни войну проиграл.