Книга Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна) - Диана Ибрагимова

Время – кровь, сочащаяся из раны. Каждая минута – капля. Каждый час – кубок. Когда наберётся полная чаша, смерть поднимет её и выпьет жизнь Зенфреда без остатка.

– Не хотел бы я отсюда свалиться, – сказал подошедший сзади Летфен. – Если плюхнуться во-он на тот мостик, лепёшка из тела получится жиже, чем коровья.

«Шёл бы ты мимо со своими фантазиями».

«А ты штаны не мочи, Седой. Раз уж взялся, так не трясись. Кто смерти боится – тот долго не живёт».

«Где Аринд? Я же просил не оставлять его одного, он заблудится».

«Не переживай, папаша. Мертвяков сын в библиотеке. Его оттуда даже клещами теперь не вытянешь. Вперился в какую-то книгу, вообще меня не слышит, я чуть со скуки не помер».

Зенфред вздохнул и снова посмотрел вниз. Из ниоткуда, напугав его, появился белый голубь и, усевшись на подоконник, принялся вальяжно расхаживать по нему.

«Ты погляди! Курица! – обрадовался Летфен. – Мы в голодное время только так их ловили и ели. Ох, и вкусные! Похлеще рябчиков. Знаешь, как ловят голубей, Седой?»

«Нет».

«Рассказать?»

«Ну, расскажи».

От мрачных дум Зенфреда не могло избавить ни вино, способное вырвать наружу сознание Праена, ни женщины, чьи мысли портили всю сладость речей и прикосновений. Даже еда давно утратила вкус, поэтому на случай, когда нужно отвлечься, ничего лучше Летфена мир ещё не создал.

«Это надо ночью делать. Меня, помню, брат учил. В общем, как стемнеет, светочный камень суёшь под чёрный колпак, потом за пазуху и идёшь на крышу сарая или на чердак. Там быстро достаёшь, смотришь, где они сидят, и тут же прячешь. Голуби ночью совсем слепые, а яркий свет их отупляет. Как подойдёшь ближе, ещё раз вынимаешь светоч, опять прячешь и хватаешь их. Потом голову сворачиваешь и в мешок. Всё просто».

«Неужели не улетают?» – спросил Зенфред, разглядывая птицу.

«Ну, самые глупые пытаются. Только они ж не видят ничего, то в стенку, то об потолок бьются и падают. Люблю их ловить. И занятие весёлое, и от голода спасало не раз. Вот даже сейчас руки чешутся».

«Не вздумай, – нахмурился Зенфред. – Не голодные времена».

«Нагадит он тебе на голову, сам захочешь ему шею свернуть».

Летфен встал возле другого окна, упёр руки в бока и принялся что-то насвистывать. Ветер трепал кудряшки его выгоревших волос.

«Почему ты не остался где-нибудь в портовом городе? – спросил Зенфред. – Глядишь, и устроился бы уже».

«Куда Мертвяков сын, туда и я. Я ему уже дважды жизнью обязан, а за добро надо платить».

«Да ты его скорее в гроб загонишь, – нахмурился Зенфред. – С такой-то жизнью».

«А что не так с моей жизнью?»

«Да ты сам подумай. Вечно лезешь на рожон, смерти не боишься, споры эти глупые затеваешь. Ты не понимаешь, что это опасно? Жизнь не игра. Надо быть осторожней, тем более, если хочешь помогать кому-то».

«Да я всегда так жил, и ни разу ещё не умер! Руки и ноги на месте, и оба глаза целы, а у тебя даже тела своего нет, а нравоучения мне читаешь».

«И почему дуракам вроде тебя так везёт? – вздохнул Зенфред. – Жизнь несправедлива».

«Жизнь мы делаем себе сами, Седой. И как мы к ней относимся, такой она и будет».

– Господин Лариус, – послышался голос запыхавшегося мальчика-пажа. – Вас ожидают в тронном зале, церемония скоро начнётся.

«Позови Аринда и отправляйтесь туда. Стойте в стороне, не подходите близко ко мне, кланяйтесь, когда…»

«Ваш глупый недостойный раб помнит все ваши наказы, о мой господин, седейший… то есть светлейший и прекрасный, как сияющий на солнце горный пик, припорошённый перхотью девственного снега!»

«Просто заткнись и иди за Ариндом».

Летфен картинно раскланялся и нырнул в боковой проход. Роль слуги у него выходила просто ужасно. Слава Источнику, что никто не мог слышать их разговор. Другое дело, Аринд. Оруженосец, как оруженосец: молчаливый, внешне спокойный, но расторопный. Таких сложно запомнить в толпе. Едва они пропадают из виду, память избавляется от воспоминаний, как солнце, стирающее мимолётную тень.

Огромный, перекрытый куполом зал постепенно заполнялся народом. Тянущиеся вверх зубья арок напоминали корону, а узкие колонны – свечи с зажжёнными на верхушках фитилями факелов. Проникавшие через световой фонарь столбы солнечных лучей растворялись, не достигнув пола, и сливались с тёмными стенами. Внизу царил полумрак. Вместо окон в нишах высились исполинские статуи древних королей, мрачные и пугающие. На мощёном нефритовыми плитами полу кровавыми реками алели ковры. В малахитовых вазах источали странный аромат благовония. Своды поддерживала двойная колоннада из зелёного мрамора, увенчанная позолоченными капителями.

Зенфред сделал глубокий вдох и на время затаил дыхание, успокаивая сердце. Нити, которые прежде защищали сознание, теперь сдерживали Праена, и подавить беспокойство не выходило. Впереди, на возвышении, стоял трон с золочёными подлокотниками и ножками, выполненный из светочного камня. Подушка для сиденья была сшита из узорчатого бархата. Трон пустовал. По бокам от него стояли два пуфа, должно быть, для советников. Зенфред похолодел. Не придётся ли ему сидеть рядом с Эсанорой и Майернсом вместо старшего Лариуса?

Народ всё прибывал. Знатные лорды выстраивались ближе к возвышению чуть позади Зенфреда. Дворцовые слуги и пажи господ стояли поодаль. Аринд и Летфен должны были находиться где-то там. Без них под боком становилось как-то неуютно.

В зале царил шум, подобный гулу осиного гнезда, но вот звучный голос объявил о появлении короля, и тотчас установилась гробовая тишина. С балкона спускался Майернс – старая развалина, поддерживаемая с обеих сторон слугами. Они почти волокли монарха вниз по лестнице, дабы тот снизошёл к трону согласно обычаю. Майернс едва передвигал ноги и, судя по мутному взгляду, находился где-то в другом мире. Присутствующие один за другим поприветствовали водружённого на престол короля почтительными глубокими поклонами, и церемония началась.

Майернс говорил на удивление связно. Спокойный властный тон плохо сочетался с полоумным взглядом. Гулкое эхо отталкивалось от высоких сводов и разносилось над толпой.

– Приветствую вас, сыны и дочери Хэлдвейна! Пусть в этот день глаза ваши будут ясны, а уши чутки, ибо сегодня все вы свидетели пред ликом Создателя нашего. Долг ваш – перенести слова мои на свои уста и донести их до народа. Пусть новый месяц ознаменует новую дорогу. Я долго ждал этого дня, и вот теперь я готов представить своего преемника. Нового короля величайшего королевства материка Картан – властителя Хэлдвейна. – С этими словами старый монарх поднял руку.

Зал ответил разрозненным:

– Во имя Создателя нашего!

И снова затих.

Стоявший ближе к выходу в толчее между колонн Летфен невозмутимо зевал. Аринд касался пальцами рукояти меча и страшно нервничал. Он чувствовал на себе чей-то взгляд. Вокруг было много людей, и кто-то из них сверлил его спину. Не выдержав, Аринд обернулся. Позади него стояла белая, как полотно, Глоди. Несколько долгих мгновений они молча смотрели друг на друга.