Книга Вечный Жид - Сергей Могилевцев

Несколько раз к Натаниэлю приезжали из дальних стран ученые мусульмане, – судя по их виду и манере себя держать, а также по разговору, очень важные люди, – и, вежливо попросив взглянуть на зеленое покрывало, всегда бросались перед ним на колени, и, поцеловав краешек зеленого знамени, долго молились, а потом, в слезах, страстно жали Натаниэлю руки, благодаря его за тот подвиг, который он совершает, и всегда, уходя, оставляли ему что-то ценное: то перстень с необыкновенно большим алмазом, то золотые четки, инкрустированные изумрудами и рубинами, то Коран в золотой оправе возрастом не менее трехсот, а то и более лет. Священные мусульманские книги, кстати, сами собой появлялись на зеленом покрывале время от времени, и то исчезали, то оставались в библиотеке у Натаниэля, и многим из них опять же было по нескольку сотен лет. Все это крайне изумляло и тревожило Натаниэля, которой оставался убежденным христианином, он не понимал, почему именно на него выпала эта тяжелая и почетная миссия быть хранителем страшной исламской святыни, и несколько раз заходил в мечети и православные церкви, чтобы побеседовать на эту тему с муллами и православными священниками (в городе было много мечетей и православных храмов). Но мулла одной из мечетей только лишь упал перед ним на колени и отказался поднимать на него глаза, уверяя, что не в силах ничего добавить к тому, что совершает Натаниэль, и уж тем более не вправе комментировать его благородные действия. А священник православной церквушки, очень уютной и любимой Натаниэлем, куда он часто приходил молиться, в ужасе обозвал его антихристом и потребовал немедленно покаяться и сжечь зеленое исламское знамя, под которым, очевидно, будет в конце времен у горы Армагеддон проходить последнее сражение сил зла, идущих в последний бой с христианскими силами добра.

– На знамени святого христианского воинства, – сказал перепуганному Натаниэлю православный священник, – изображен светлый лик Спасителя, но ты, грешный сын мой, хранишь не его, а мерзкое знамя наших извечных, врагов. Покайся и уничтожь немедленно это знамя!

– А вам не кажется, – неожиданно сам для себя спросил Натаниэль, – что кто-то из мусульман точно так же, как я, хранит сейчас небесное христианское знамя, которое упало ему с неба вместе с поверженным ангелом? Неужто он тоже должен уничтожить его, лишив тем самым небесное воинство Христа своей главной святыни? Не лучше ли честно исполнять то, что тебе поручила судьба, а в конце или ответить за свое великое зло, или, напротив, получить награду за свой великий подвиг?

Но священник не понял Натаниэля, замахал на него руками, выгнал из церкви и приказал не возвращаться сюда, пока он не уничтожит поганое зеленое покрывало, которое, несомненно, околдовало и погубило его душу. Натаниэль со смятенным сердцем ушел от священника, и долгое время не мог найти себе покоя, все думая о том, может ли христианин быть хранителем великой мусульманской реликвии?

Отчасти сомнения его развеял один странствующий мусульманские ученый, который специально прибыл в этот город и в эту страну, чтобы припасть губами к волшебному зеленому покрывалу и долго молиться возле него. Проделав все это, он целый день потом беседовал с Натаниэлем, куря кальян (Натаниэль пристрастился к этому занятию и баловал кальяном гостей) и потягивая из маленькой золотой чашечки душистый арабский кофе, и, в частности, сказал ему следующее:

– Вы, молодой человек, должны честно исполнять свой долг, ибо неизвестно вообще, кто накладывает на нас те или иные обязанности, и чем они являются: великой карой, или великим подарком? И если действительно права ваша мысль, что где-то точно так же мусульманский юноша бережно хранит небесное знамя Спасителя (как называете вы Иисуса Христа), упавшее ему с неба вместе с поверженным ангелом, то ваш грех полностью искупается его грехом, а ваш подвиг равнозначен его подвигу, и, следовательно, обе стороны находятся в одинаково выгодном положении. А я склоняюсь к мысли, что так оно действительно и есть, и вы, с вашим служением противоположной религии, как это ни странно, оказываете необыкновенную услугу вере своих отцов, являясь важной частью некоей надмирной мозаики, смысл которой до поры никому не ясен. Держитесь, молодой человек, своей истинной веры, никто вас не собирается ее лишать, и продолжайте хранить эту святыню, ибо такова, по-видимому, ваша судьба!

Также встретился Натаниэль однажды с одним путешествующим христианским проповедником, и они долго беседовали в кафе (проповедник приходил и в дом Натаниэля, чтобы взглянуть на зеленое покрывало, но долго здесь не задержался) о сути небесных знамений, которые многие принимают за обычные метеорологические явления.

– Вы знаете, – сказал ему проповедник, – все явления на земле действительно имеют свое отражение на небе, и все наши земные стычки и войны, коим нет числа, действительно продолжаются в небесах, где на рассветах и закатах разыгрываются настоящие битвы с блеском мечей, хрипами небесных коней, ломающимися копьями и потоками алой небесной крови, которая ручьями льется на землю. И точно так же на землю падают иногда поверженные небесные бойцы, а бывает, что и небесные знаменосцы, держащие в руках священные знамена своей стороны. Одного такого знаменосца враждебной нам небесной армии ислама вы и похоронили на морском берегу, а знамя его бережно храните сейчас, став чуть ли не самым важным человеком в мусульманском мире, хоть вы сами это, очевидно, и не осознаете. Все это для христианина великий грех, но, знаете, неисповедимы пути Господни, и спасет вашу душу, возможно, лишь тот факт, что действительно в один прекрасный день с неба упадет поверженный знаменосец великого Христового воинства, и бедный мусульманский юноша, скитающийся вдоль берега какого-нибудь арабского моря, похоронит его в мокром песке, придавив сверху для надежности камнями, а знамя бережно сохранит, став на неопределенное время его хранителем. Впрочем, все это лишь умственные изыскания, коим я, странствующий протодьякон, предаюсь с утра до вечера, и вы не обращайте на них большого внимания.

– Но что же мне делать? – Спросил у проповедника Натаниэль.

– Этого я не знаю, – ответил странствующий проповедник, – решайте сами, и да помилует Бог вашу душу во время Страшного Суда!

Было от чего сходить с ума Натаниэлю!

Дальше же началось что-то вообще непонятное. Натаниэль, как уже говорилось, был сочинителем, то есть марал иногда бумагу, сочиняя стихи, и вот однажды, совершенно неожиданно для себя самого, он сочинил стихотворение, которое со временем стало гимном исламских террористов, как называли их в христианском мире. Оно было положено на музыку, и с этим гимном шли в бой отряды моджахедов в разных частях земли, поклявшиеся распространить ислам на все страны планеты и уничтожить все остальные религии. Натаниэль вовсе не ожидал такого эффекта. Более того, он никому вообще не показывал свое страшное, как он считал, стихотворение, появившееся помимо его воли, и даже засунул его в дальний ящик стола. Но все было тщетно! Незримые духи, незримые силы, сделавшие его хранителем небесного знамени ислама, логично продвигали его жизнь и его судьбу вперед, сделав одним из самых влиятельных и знаменитых людей в исламском мире. Впрочем, ради правды надо сказать, что эта знаменитость была неявной, о нем знали немногие, да и само стихотворение считалось как бы народным, принадлежащим всем воинам ислама, но тем не менее христианская душа Натаниэля изнемогала от страшных предчувствий, и он боялся того часа, когда в конце своего пути предстанет перед Богом и даст ответ за все, что он совершил. Он по-прежнему беседовал с учеными мусульманскими проповедниками, которые тайно приходили к нему поклониться зеленому знамени ислама, и из этих бесед узнал, что противостояние мусульман и христиан на планете с каждым годом увеличивается, что ему ничто не способно помешать, и что вдали уже маячит последнее сражение этого мира у горы Армагеддон, после чего наступит конец света. Узнал он также, что у христиан тоже появился свой гимн, написанный на стихи неизвестного поэта, и что с этим гимном многие христиане надеялись участвовать в битве против войск исламского мира. И, что еще более невероятно, слова этого гимна принадлежали одному исламскому юноше, который, по слухам, был также хранителем небесного знамени христиан!