Книга Медный всадник - Полина Саймонс

– Не волнуйся. Я сам с ним управлюсь.

– Мы можем перевести его.

– Его уже переводили. Четыре раза.

– Вот как? Все стараются от него избавиться, так ты его мне подсунул?

– Не тебе, а Кашникову.

– Да, но Кашников тоже мой подчиненный, – буркнул Маразов и, вытащив фляжку, глотнул водки и передал фляжку Александру. – У нас недостаточно людей, чтобы удержать Ленинград. Неужели сдадим город?

– Ни за что, если это зависит от меня. Если придется, будем драться на улицах.

Маразов отсалютовал ему фляжкой и бросился на койку.

– Старший лейтенант Белов, я почти вас не вижу в последнее время. Поверить не можете, какие девочки приходят в клуб! – с ухмылкой объявил он.

Александр тоже улыбнулся:

– Теперь это уже не для меня.

Маразов удивленно вскинул голову:

– Что-то я вас не понял, старший лейтенант. И хотя вы говорите по-русски, ушам своим не верю. Какого хрена тут творится?

Не дождавшись ответа, он продолжал:

– Погоди, погоди… Ты, случайно, не… не может быть! Бред собачий! Что с тобой стряслось? Может, ты заболел?

– Как видишь, вполне здоров.

– Значит, это правда… Постой, кого бы разбудить! Не могу же я держать такое при себе?!

Он перегнулся через койку и ударил спящего офицера подушкой.

– Гриньков, вставай! Представляешь…

– Провались, – буркнул Гриньков, швыряя подушку на пол и отворачиваясь.

Александр засмеялся:

– Перестань, псих несчастный, пока я тебя не перевел в другой полк!

– Кто она?

– Понятия не имею, о ком ты, – заверил Александр, кладя подушку на лицо.

– Погоди, это та девушка, о которой ты постоянно бормочешь во сне?

Александр снял подушку с лица и удивленно сказал:

– Я вовсе не говорю во сне. Что это ты придумал?

– Еще как бормочешь! Гриньков, что там болтает Белов во сне?

– Пошел ты на… – выругался Гриньков, не открывая глаз.

– Нет, не это. Какое-то женское имя. Нет… не помню… Ну и хитрец же ты, Белов! В жизни не думал, что ты такой скрытный! Не стыдно тебе таиться от товарищей?

– Ничуть. Вам только доверься! – проворчал Александр, поворачиваясь на бок.

Маразов захлопал в ладоши.

– Я хочу с ней познакомиться, – проныл он. – Увидеть девушку, которая похитила сердце нашего Александра.

Позже, лежа без сна, Александр думал о том, как трудно будет взять себя в руки и начать все сначала. Но он обязательно попытается… после того как поговорит с ней. Ему будет легче вынести все, все на свете… после того как он поговорит с ней.

Александр понимал, что, прежде чем из темноты просияет свет, нужно этот свет заслужить. Но это время еще не пришло. Он еще должен заработать свои звезды.

6

Утром мама спросила Татьяну, довольна ли она собой.

– Нет, – ответила та. – Не особенно.

Когда все разошлись, она стала собираться в госпиталь, но в дверь постучали. Это оказался Александр.

– Я не могу тебя впустить! – отрезала Таня, показывая на Жанну Саркову, которая немедленно выскочила в коридор, подозрительно поглядывая на них.

В душе Татьяны боролись беспокойство и возбуждение. Она не могла впустить его, не могла закрыть дверь в присутствии Сарковой, следившей за ними…

– Не волнуйся, – отмахнулся Александр, входя. – Внизу меня ждет целый взвод. Приказано строить заграждения на улицах в юго-западном направлении. – Он немного помедлил. – Ужасные новости. Вчера немцы заняли Мгу.

– О нет, только не это. – Татьяна вспомнила слова Александра о поездах. – И что это значит для нас?

Александр покачал головой:

– Это конец. Я просто хотел убедиться, что ты немного отошла от вчерашнего. И что ты не собираешься работать.

– Собираюсь.

– Тата, не надо.

– Шура, ничего не поделаешь.

– Нет! – повысил голос Александр.

Татьяна, глядя мимо него, прошептала:

– Пойми, эта женщина непременно расскажет моим о твоем приходе.

– Поэтому ты должна отдать мне фуражку, которую я вчера здесь оставил. Сегодня во время утреннего смотра мне сделали взыскание за то, что одет не по форме.

Татьяна оставила дверь открытой, пока Александр искал в спальне фуражку.

– Пожалуйста, не ходи в госпиталь, – попросил он, выходя в коридор.

– Александр, я с ума схожу от скуки. В госпитале я хотя бы смогу облегчить чьи-то страдания.

– Твоя нога никогда не заживет, если будешь целыми днями на ней стоять. Гипс снимут только через пару недель. Тогда и пойдешь на работу.

– Я не стану торчать здесь еще две недели, иначе единственным медицинским учреждением, куда меня захотят принять, будет психлечебница.

– Жаль, что Кировский на линии фронта, – мягко заметил Александр. – Ты могла бы вернуться туда, и я каждый день встречал бы тебя после работы. Как раньше, помнишь?

Помнит ли она?

Сердце Татьяны колотилось. Но Саркова продолжала стоять в коридоре, не сводя с них взгляда.

– Черт возьми, с меня довольно, – пробормотал Александр, захлопнув дверь.

Татьяна открыла было рот, но тут же снова замолчала.

– Ты что? Теперь уж точно беды не миновать.

Он шагнул к ней.

Она отпрянула.

Он продолжал наступать.

– Как твой нос?

– Прекрасно. Он не сломан.

– Откуда ты знаешь?

Он придвигался все ближе.

Она вытянула руки.

– Шура, пожалуйста…

В дверь громко постучали.

– Танечка, у тебя все в порядке?

– Да, спасибо! – крикнула Татьяна.

Дверь открылась, и на пороге появилась Саркова.

– Я только хотела узнать, не приготовить ли тебе чего?

– Нет, спасибо, Жанна, – с каменным лицом ответила Татьяна.

Саркова бесцеремонно уставилась на Александра, который повернулся к Татьяне и закатил глаза. Та едва не расхохоталась.

– Мы уже уходим, – добавила она.

– И куда же?

– Я – на работу…

– Ни за что, – прошептал Александр.

– А старший лейтенант Белов – строить заграждения.

– Заграждения, товарищ Саркова, – объявил Александр, – это такие сооружения высотой почти три метра, толщиной – четыре и протяженностью двадцать километров.