Книга Последняя - Александра Олайва

Она пожимает плечами и уходит от камеры. Это последнее интервью Зверинца.

19

– Кто это? – шепчет паренек.

– Откуда мне знать? – с горечью отвечаю я.

Мой страх переплавился в гнев. Мне следовало бы помнить, что расслабляться нельзя… и я даже помнила… а теперь появился новый ролик, новая сцена, которую мне никогда не позволят забыть. И, что еще хуже, я не знаю, что делать дальше.

Чего от меня хотят? Конечно, чтобы я ответила на стук. Ведь это же действительно был стук: «Бам-бам-бам!»

– Может, нам уйти? – спрашивает Бреннан.

– Не думаю, – отвечаю я. – На улице темно, здесь нам безопаснее. И не думаю, чтобы они нашли то окно, иначе не колотили бы по жалюзи.

Но еще договаривая эту фразу, я себя проклинаю: ничего более выгодного для них я сказать не могла. Эти слова отзвучат – и картинка моментально переключится на человека, стоящего под окном и смотрящего наверх.

– Откуда они узнали, что мы здесь, Майя?

– Не знаю. Мы особо не таились. И может, часть дыма вышла наружу.

Нет: им сказали. Пока солнце заходило, они сидели в микроавтобусе, в тепле, и просто дожидались подходящего момента, чтобы дать о себе знать.

– Что нам делать? – спрашивает парнишка.

У него одни только вопросы.

– Давай соберем вещи, – отвечаю я ему. Мне ведь надо ему подыгрывать, так? – Тихо. А потом выжидаем и будем готовы уходить.

Он кивает, и мы оба поворачиваемся к огню и нашим наполовину распакованным рюкзакам. Я запихиваю к себе в рюкзак картошку и лук – и тут мощные удары звучат снова, три подряд. На этот раз я, кажется, слышу и голос. Я снова перевожу взгляд ко входу в магазин. И опять ничего не вижу. Тогда я иду к кассам.

У меня за спиной раздается отчаянный шепот:

– Майя!

– Ш-ш, – говорю я ему. – Я хочу слышать, что они говорят.

Странно, что я все время говорю – и думаю – «они». Мне кажется бесспорным, что на улице больше одного человека… не знаю почему. Наверное, потому что стук настолько громкий, настолько назойливый, что его просто не может производить один человек.

Я прокрадываюсь мимо полок и по темному проходу между кассами. Когда оказываюсь рядом со столами для упаковки покупок, стук повторяется. Я чувствую, как металлические жалюзи сотрясаются от удара. Голос мужской и невнятный. Единственное слово, которое мне удается разобрать: «Открывай!» Кто бы это ни был, они хотят войти.

Мне приходит в голову, что я могла ошибиться. Может, это не «они», а только один «он». Купер, дошедший до крайности и утративший свое мудрое спокойствие. Хулио, ищущий компании после целой вечности одиночества. Парнишка-азиат, закаленный пережитым.

Бам!

– Открывай, к дьяволу!

На этот раз слова слышны четко, и я узнаю этот голос. Это – актерский тенорок, полный хвастовства. Рэнди. Я совершенно уверена в том, что на той стороне стоит Рэнди. Тем не менее я изумлена. Он живет тем, что раздражает окружающих. Как он смог выдержать одиночное испытание?

– Я знаю, что вы там! – Бум! – Впускайте нас! – Бум! Бум!

– Извини, Рэнди, – шепчу я.

Жаль, что нет глазка: мне бы хотелось посмотреть, на что он стал похож за последние недели. Я представляю себе, как он держит факел, как пламя освещает его всклокоченные волосы и отражается от аляповатого ожерелья. Возможно, он уже целиком обрядился в беличьи хвосты.

Стоп.

Он сказал «нас». Я была права: это «они». Рэнди не один.

Может, нас собирают. Может, индивидуальное испытание наконец пройдено.

Второй голос на улице, более тихий и низкий:

– Это не подействует.

Этот голос мне тоже знаком: голос разума. Когда я его слышу, меня наполняет уверенность, полная и теплая. Эмери говорил, что мы поймем, когда испытание закончится – и я понимаю. Одиночное испытание закончилось.

Я бросаюсь к автоматическим дверям. Я их толкаю, тяну, колочу по стеклу.

Паренек подбегает ко мне.

– Майя, что ты делаешь?

– Одиночное закончилось, нам надо их впустить. – Двери не двигаются. Я не могу понять, как их открыть. – Помоги мне! – прошу я.

– Майя, нет, это…

А потом с улицы:

– Привет! Кто там?

Бреннан стремительно поворачивает голову к двери, а я отзываюсь:

– Купер, это я! У меня не получается открыть двери.

Короткая пауза, а затем:

– С той стороны аварийный выход.

– Ага! – кричу я и бегу вдоль витрин.

Лезу за линзой, но рука у меня трясется – и я бегу, так что мне не удается ее ухватить.

Бреннан хватает меня за руку.

– Майя! Прекрати! Мы не знаем, кто там!

– Это мои друзья, – возражаю я, высвобождаясь.

– Друзья? – переспрашивает Бреннан.

Его недоверие заставляет меня остановиться.

– Ну… Купер – мой друг. Рэнди… Рэнди – это Рэнди. Но если он столько продержался и Купер с ним сотрудничает, то, значит…

– Погоди немного, – шепчет паренек. – Дай я кое-что проверю. – Он ведет меня к аварийному выходу, который, надо полагать, все это время видел. Я так взволнована, что словно трепещу: дыханием, ресницами. Такое ощущение, будто я вот-вот взлечу. – Эй, вы тут? – зовет он.

– Мы здесь! – откликается Рэнди.

– Кто вы? – спрашивает парнишка.

– Друзья.

– Вот видишь, – говорю я Бреннану и тянусь к двери.

– Назовите свои имена! – просит паренек.

И голос, в котором я узнала Рэнди, говорит:

– Купер.

– И?.. – требует паренек.

Я тону, съеживаюсь. Страх накатывается на меня, заполняет с мысков до макушки, утягивает в пучину.

– Джон?

Меня пугает не появление двух незнакомцев, а то, что я приняла их за друзей. Что мое восприятие может настолько отличаться от реальности.

Бреннан поворачивается ко мне с видом превосходства.

Страх покидает меня, отступает так же, как нахлынул. Я опустошена, выжата, закоченела.

Я больше так не могу. Тревожиться. Объяснять. Притворяться.

Я возвращаюсь к огню и сажусь.

– Майя!

Взгляд паренька полон страха. На улице мужчины орут… или, может, орет только один.

– Чего? – откликаюсь я. Мешаю чечевицу. Просто чтобы что-то делать. – Если они войдут, значит, войдут. Если нет – то нет. Так или иначе, мы ничего сделать не можем.