Книга Последняя битва - Кертис Джоблинг

– Они заставили тебя убить своего отца? И ты думаешь, что я поверю в этот бред? – Старый Лев тряхнул лапой и продолжил, взглянув на стоявшего рядом с ним Журавля: – Ты слышал это, Клавель? Оказывается, Пантеры заставили бедного котеночка убить своего отца. Ах, негодяи!

– Это правда! – пробормотал Лукас, гладя свое горло. – Я был не в себе. Наверное, они отравили меня. Или околдовали. Будь я в своем уме, этого не случилось бы. Я любил своего отца…

И он истерично зарыдал, свернувшись клубком у ног Верховного лорда. Леон перевел взгляд на Диких Волков, посмотрел на Черное Сердце. Они переглянулись, после чего старый Лев заметил Трента.

– А это кто еще такой и почему его привели на цепи? Он не такой, как остальные, да?

Лукас осторожно повел глазами, увидел, на кого смотрит его дед, и сказал, всхлипнув:

– Это Трент Ферран, ваша светлость!

– Ферран? Он что…

– Да, он из тех Ферранов, – подтвердил юный Лев, тяжело поднимаясь на ноги. – Только он не вервольф, как его брат. Он всего лишь человек. Или, точнее, был человеком.

– Был? – переспросил Леон, подходя к Тренту, чтобы лучше его рассмотреть. Пока Верховный лорд оглядывал Трента с головы до ног, Черное Сердце сильнее натянул намотанную на кулак цепь и оттащил юношу подальше от Леона.

– Это Дикие Волки, о которых я докладывал вам, ваша светлость, – сказал лорд-журавль Клавель. Тренту стало понятно, что крылатые шпионы Леона наблюдали за ними на всем их пути к лагерю. – Дикари, превращенные в чудовищ с помощью черной магии.

– И этот мальчишка Ферран тоже заражен той же… болезнью? – спросил Леон, обводя всю свиту короля подозрительным взглядом.

– Милорд, – начал Трент, но тут же задохнулся, когда железная цепь туго впилась ему в горло, а у него за спиной послышалось грозное ворчание шамана.

– Пусть говорит, – приказал Леон.

Черное Сердце неохотно ослабил цепь. Трент облизнул свои пересохшие губы. При этом у него появилось странное ощущение – казалось, его зубы стали слишком крупными и им стало тесно во рту.

– Милорд, прошу вас… Умоляю, заберите меня от вашего внука. Он… болен. Его рассудок поврежден. Он с самим собой совладать не может, не то что править Лиссией.

Лукас и Дикие Волки зарычали, но Трент, не обращая на них внимания, продолжал смотреть в глаза Леону, надеясь на то, что старый Лев его поймет. Верховный лорд поднял руку, требуя тишины, затем забрал цепь из руки шамана.

– Я должен был бы убить всех вас, – прошептал Леон, уводя Трента в сторону от Диких Волков и приматывая его цепь к центральному опорному столбу шатра. – Вы совершили святотатство, перелив кровь оборотней обычным людям. Но этот парень Ферран еще может мне пригодиться. Возможно, семейные узы надломят решимость вервольфа. Клавель, распорядись, чтобы этого парня накормили. И вымыли. Остальные твои люди-волки могут уйти, Лукас. Мы разместим их на краю лагеря, вдали от нормальных людей. Или, может быть, соорудим для них загон в лесу.

– Ты распускаешь мою личную охрану? – воскликнул Лукас?

– Личную охрану? – хмыкнул Леон. – Они омерзительны. Только взгляни на них – это же уродливая карикатура на оборотней.

Когда гвардейцы Льва принялись выталкивать Диких Волков из шатра, заговорил наконец шаман Черное сердце.

– Ваша светлость, я держал Феррана на цепи неспроста. Приближается полнолуние. Когда оно наступит, совершится превращение, Ферран станет больше, сильнее, он станет таким же, как я и мои братья. Или умрет, если не сможет выдержать силу древней магии.

Леон, прищурившись, взглянул на шамана.

– Ты готов ухаживать за этим парнем? – спросил он. – Готов быть рядом с ним, когда совершится превращение?

– Мне будет очень интересно наблюдать за тем, как это произойдет, – ответил Черное Сердце. – Он первый так долго продержался после того, как его покусал один из моих братьев. Большинство из них умирали гораздо быстрее, но Ферран оказался на удивление сильным.

– Большинство? – прошипел Леон и, наклонив голову вбок, посмотрел на Лукаса. – И как много было людей, которых покусали твои дикари? И, что еще важнее, сколько среди них оказалось выживших, несущих в своей крови ту же заразу?

Лукас не ответил, лишь вяло смотрел на деда своими большими пустыми глазами.

– Увести их, – приказал Верховный лорд. Улик тут же схватил шамана Черное Сердце за шиворот и потащил к выходу из шатра. Лукас остановившимися глазами смотрел вслед своим Диким Волкам. Трент видел, что король смертельно испуган.

– Клавель, – сказал Леон, садясь на свой трон. – Покажи свиток моему внуку.

Уже вернувший себе человеческий облик лорд-журавль передал пергаментный свиток Лукасу. Тот развернул его и начал читать.

– Что это? – спросил он.

– Вызов, ваше величество, – ответил Клавель. – Оникс предлагает провести смертельный поединок между собой – лучшим из бойцов Пантер – и сильнейшими бойцами Львов и Волка. В назначенное время в назначенном месте трое бойцов должны будут сойтись в поединке. Смертельном. Победитель получает все. Полную единоличную власть над всей Лиссией.

– Он уже и раньше рассылал подобные вызовы, – заметил Лукас. – Например, герцогу Генрику. Их дуэль состоялась в горах Уайтпикс.

– Да, мы слышали об этом, – презрительным тоном ответил лорд-журавль.

– Мое вмешательство тогда мало что могло изменить, – попытался защититься Лукас. – Оникс никогда не проигрывал дуэлей.

– Любопытно, что ты скажешь сейчас, – хмыкнул Верховный лорд Леон. – Ты очень вовремя возвратился, внучек. Теперь у тебя есть шанс подтвердить свое право оставаться королем после всех жутких дел, которые ты натворил за последний год.

– Подтвердить свое право? – растерянно переспросил Лукас.

– Ну, да, – улыбнулся его дед. – Готовься, малыш. Ты будешь представлять Львов на этой дуэли.

Глава 6

Кузнец и магистр

Стоя на коленях, Дрю не мигая смотрел вверх, на Луну. Так часто служившая Дрю источником силы, сейчас она помогала ему успокоиться и терпеть, пока леди Грета и Ларс Стейнхаммер трудились над его вытянутой на камне рукой. Он чувствовал прикосновения пальцев и инструментов магистра и кузнеца, они вдвоем пришивали белую стальную перчатку к покрытой рубцами коже – что-то тянули, сжимали, соединяя плоть с холодной сталью, делали надрезы скальпелями, сшивали иглами мышцы и сухожилия.

Боль была адской, операция проводилась безо всякой анестезии, но Дрю не мог позволить себе потерять сознание, потому что должен был постоянно выполнять команды Дочери Айсгардена. Иногда боль слегка отступала, становилась тупой, и тогда Дрю казалось, что он наблюдает за собой со стороны, откуда-то сверху, словно паря в прохладном ночном воздухе, избавленный на короткое время от страданий.