Книга Зверлинги. В тени другого мира - Чарльз де Линт

Меня тут же захлестнуло ощущение собственной мощи. Теперь я чувствовал себя в шкуре пумы так свободно, будто облик человеческого мальчика был случайной ошибкой, недоразумением.

А еще я был очень, очень зол.

За себя – что из меня сделали зверушку в зоопарке. За Рико – и все его мучения. За наше будущее, которое казалось совершенно беспросветным.

Я напряг задние лапы и, позволив злости переродиться в силу, обрушился на стену. Я выпустил когти, надеясь разбить пластик, но это не понадобилось. Сила удара оказалась такова, что стена просто вылетела из креплений – или на чем она там держалась – и рухнула на пол. Я скатился по ней, словно по помосту, и отскочил в сторону – а она по инерции поехала дальше, сшибая на своем пути столы и оборудование. Раздался звон стекла и грохот металлических инструментов о мраморный пол.

Мужчина заорал и принялся царапать дверь. Женщина оказалась хладнокровнее. Метнув в меня яростный взгляд, она снова склонилась над клавиатурой – видимо, вызывая подкрепление. Да, она была быстра. Но я – быстрее.

Я подскочил к компьютеру и отшвырнул ее в сторону, даже не задумавшись о своей нынешней силе. Что-то хрустнуло. Шея? Женщина отлетела в другой конец зала, будто тряпичная кукла, и врезалась в край хирургического стола. Через секунду ее тело осело на пол, вывернувшись под неестественным углом, и изо рта потекла струйка крови.

Мне до смерти хотелось попробовать эту кровь на вкус, но тут я услышал крик мужчины. Он почти открыл дверь и пытался сбежать.

Я одним прыжком преодолел разделявшее нас пространство. Челюсти распахнулись, готовясь раздробить его череп. Я уже почти слышал хруст костей на зубах. Однако не успел я сомкнуть пасть, как между нами что-то проскользнуло.

Струящаяся чешуя. Плоская голова. Темные немигающие глаза.

Мальчик во мне застыл в недоумении, но пума немедленно узнала гремучую змею. Человеческий мозг еще обрабатывал информацию, а зверь уже отскочил в сторону и возмущенно зарычал.

В следующую секунду на месте змеи появился Рико – в джинсах, футболке и высоких кедах. Во множественном числе – потому что ног у него теперь было две. Во мне вскипели ярость и недоумение. Какого черта? Что это был за маскарад?!

У меня в груди начал зарождаться глухой рокот, но Рико вскинул ладонь, прежде чем он успел перерасти в рык.

– Спокойствие, – сказал он. – Только спокойствие. Родичи друг друга не едят.

Мужчина у него за спиной поднялся на дрожащие ноги – но тут же осел от точного удара под дых. Рико убедился, что его мучитель больше не пытается никуда уползти, и снова повернулся ко мне.

– Может, выпустишь мальчика? – спросил он.

Мальчика? Какого мальчика?

Через секунду я сообразил – и, сосредоточившись, вернул себе человеческий облик.

– Да брось, – простонал Рико. – Я не обязан любоваться на твою задницу!

Как и следовало ожидать, больничная пижама исчезла. Я стоял посреди лаборатории совершенно голый. В другое время я бы сгорел от стыда, но сейчас мой взгляд был прикован к трупу женщины. Я даже не находил в себе сил прикрыть причинное место. В ушах поселился противный звон, и я понял, что не могу вздохнуть.

Мертва.

От моей руки.

Нет, лапы.

Я не собирался ее убивать. Я просто хотел убрать ее с дороги.

Ноги подкосились. Меня выворачивало до тех пор, пока горло не начало содрогаться в бессмысленных сухих спазмах.

Затем я услышал журчание воды, и на пол передо мной шлепнулась намоченная рубашка.

– Вытри лицо, – велел Рико. – Нам нельзя терять время.

– Но она… Она…

– Получила по заслугам. А еще, глазом не моргнув, отрезала мне ногу. Так что успокойся. Ты убил отнюдь не монахиню.

Я наконец оторвал взгляд от тела.

– Твоя нога…

– Отросла. Я отвечу на все вопросы позже, хорошо? Сейчас нам надо сматываться.

Я кивнул и подобрал тряпку. Грубость мокрого хлопка наконец привела меня в чувство.

Главное – не оглядываться.

– Они хранят одежду в том чулане, – сказал Рико.

Я на ватных ногах отправился в указанную сторону. На полке нашлась белая рубашка и штаны на резинке, но надеть их оказалось целым подвигом. Я двигался в каком-то тумане, в ушах стоял звон, перед глазами все расплывалось. Я начал застегивать рубашку – и вдруг заметил, что Рико приподнял ученого-коротышку за шиворот. В другой руке он держал скальпель.

– У тебя будет только одна возможность ответить на мой вопрос, – спокойно сказал он.

Рико разжал пальцы, и мужчина, рухнув на пол, попятился к двери. В глазах у него читался бескрайний ужас.

– Это не я, – голос коротышки сорвался на визг. – Не я! Это была ее идея! Я никогда… Пожалуйста!

– Заткнись, – прошипел Рико. – Мне плевать, кто отдавал приказы, а кто точил нож. Просто скажи, что случилось с Дженни.

– Дж… Дженни?

– Девочка, которая со мной сидела.

– Я не зна…

Он осекся, когда у него перед глазами холодно блеснул скальпель.

– Одна возможность ответить на мой вопрос, – напомнил Рико.

– Она дальше по коридору! – завопил мужчина. – Вторая дверь справа!

– Отсюда можно выйти по твоей карточке?

– Да, да!

– Это все, что я хотел узнать.

Рико сделал молниеносное движение у шеи мужчины и тут же отстранился, чтобы его не забрызгал фонтан крови.

– Какого черта?! – заорал я. – Ты совсем рехнулся?

Я бросился к мужчине, который с бульканьем зажимал резаную рану на горле. Кровь толчками выходила у него между пальцев. Рико перегородил мне путь, но я все равно не знал, чем смог бы ему помочь. Остановить кровотечение? Как?

– Он был чудовищем, – сказал Рико. – И не заслужил права жить.

– А мы? Кто мы теперь?!

Рико покачал головой, словно поражаясь моей наивности.

– Загнанные животные, конечно.

Залитая кровью карточка обнаружилась в нагрудном кармане хирургического халата. Рико невозмутимо вытер ее о штаны убитого. Тот наконец затих, и по полу начала растекаться густая темная лужа. Я почувствовал, как по горлу снова поднимается желчь, и поспешно отвел взгляд.

– Ты идешь? – спросил Рико.

Я покачал головой.

– Ты псих. Никуда я с тобой не пойду.

– Тогда можешь остаться здесь и продолжить увлекательное участие в экспериментах. Им же больше некого резать.

– Нет, я… – и я замолчал, смущенный. – Я не знаю, что делать. Но убивать никого не хочу.