Книга Протокол "Шторм" - Влад Полевой

Кочетков жевал пирожки, прихлебывал сок и кивал в пустоту, периодически разбавляя речь патрона робкими «угу» и «ага», дабы поддержать беседу, а когда тот закончил давать ценные указания и наконец отключился, отбросил мобильный телефон в сторону и, отряхнув руки, буквально рухнул на кровать. В сон Кочетков провалился мгновенно, а когда очнулся, понял, что что-то в комнате изменилось. Не открывая глаз, он восстановил картину своего возвращения в номер, отметив, что дверь закрыл на ключ, а сам ключ намеренно оставил в замочной скважине. Окно было приоткрыто, но предполагаемый нарушитель обязан был обладать навыками Человека-паука, чтобы пробраться в помещение. Проникновение исключалось, но все же посторонний в комнате был. Именно от его пристального взгляда Пашка и проснулся.

– Притворяться долго будешь? Я же вижу, что ты не спишь.

Сказать, что от голоса Кали стало легче, значит ничего не сказать. После идущего напролом иномирного терминатора, подобный сценарий развития событий в данный момент устраивал.

– Ты как сюда попала?

Кочетков открыл глаза и посмотрел на нарушительницу. Кали расположилась на соседней кровати, водрузившись на нее с ногами и даже не потрудившись снять обувь. Лоб девушки был нахмурен, глаза прищурены, на лице горел лихорадочный румянец.

– Через дверь, – выдала гостья. – Ты ее закрыть забыл.

– Врешь. – Пашка сокрушенно покачал головой.

– Вру, – легко согласилась Кали. – Однако мне плевать.

– Так все-таки, – продолжил Пашка осторожно, – чем обязан?

– Сравнить тебя пришла. С Пашей.

Понимая, что сейчас он встает на опасную и непредсказуемую дорожку, Кочетков попытался выбросить из голоса любую провокационную интонацию.

– И как сравнение?

– Да никак. Разные вы. Внешне вроде бы похожи, однако… даже не знаю.

Она на секунду задумалась.

– И в чем же наше отличие?

– А так ли это важно?

– Для меня важно.

– Хорошо. – Кали пожала плечами. – Вы как два брата, только один умный, а второй сильный. Паша умный, самоотверженный, ставящий чужие интересы, долг превыше собственных амбиций. Ты… даже до конца не понятно, то ли действительно туго соображаешь, то ли играешь в одни ворота.

– Скользкий? – подбросил определение Кочетков.

– Нет.

– Трусливый?

– Нет. Все не то. Да не пытаюсь я тебя оскорбить, не смотри ты на меня так! Ты сильный, сильный ты, в свою калитку… – И вдруг эта бессвязная речь прервалась рыданиями.

Пашка сидел молча, наблюдая, как чуть подергиваются в темноте плечи Кали. Плакала она почти беззвучно, надрывно, пытаясь подавить в себе слезы, однако переполняющие ее чувства рвались через край, и остановить это было выше ее сил.

– Может, он и жив остался, – осторожно произнес Пашка, тихо, почти губами, но слух у Кали был великолепный, и реакция последовала незамедлительно.

– Там взрывчатки было килограмм десять, – тихо произнесла она. – Паша заранее обо все позаботился. Забил багажник «Нивы», сам разгружал, сам выставлял под сводами, а у него нога была повреждена.

– А что у него с лицом? – Пашка намеренно не стал отзываться о своем двойнике в прошедшем времени.

– Обгорел, – пояснила Кали. – В первый раз когда встретился с этими самыми прекурсорами. Жив остался, но как он сам тогда смеялся, из списка видных женихов выбыл.

– Я одного не понимаю, – продолжил Кочетков, спешно переводя разговор в другое русло, – что вообще происходило? Где ваш местный Папанов и мой клиент? Кто такие прекурсоры? Почему они дохнут только после лобовой атаки, и зачем нужно было такое количество взрывчатки?

– Это сложно, – пожала плечами Кали. – Просто в один момент у нас появился враг. Он пришел ниоткуда, и начались неприятности. Сначала этому не придали значения, не связывая странные случайности между собой, но потом, когда закономерность стала очевидна, мы всполошились не на шутку. Они бомбисты и саботажники. Все экологические и техногенные катастрофы за последние пару десятков лет лежат исключительно на их совести.

– Например?

– Авария на станции Фокусима и ранее в Чернобыле. Это те, которые не удалось предотвратить. В официальных версиях все гладко, но спутники засекли активность прекурсоров в каждом из эпицентров катастроф за пару часов до трагедии. Они вообще питают некую извращенную любовь к контролируемому атомному распаду.

– И много их?

– В нашей реальности было трое. Двоих Паша отправил к праотцам. Третьего добил ты.

– И что? – опешил Пашка. – Эта троица настолько гениальна, что умудрялась скрываться все это время?! У вас же спутники, наружное наблюдение, человеческий ресурс! Да у нас бы с этими тремя…

– История циклична, – Кали печально улыбнулась и покачала головой. – Да и потом, ни один из них просто так себя не расшифрует.

– То есть? – снова удивился Пашка.

– Ну, понимаешь, сканеры их не берут. По всем параметрам они местные.

– Ничего себе. – Пашка покачал головой. – Но все равно не понимаю. Есть же словесное описание?! Какой бы пластический грим они ни наносили, все равно по каким-то косвенным признакам их можно было вычислить и схватить!

– В этом-то и состоит вторая проблема. – На лице девушки вновь появилась печальная улыбка.

– И в чем же она?

– Да не удается их идентифицировать. Они одновременно незнакомы тебе и похожи на кого-то. Что-то вроде старого знакомого, с которым здороваешься на улице, но вспомнить, где и при каких обстоятельствах вы представлялись друг другу, не можешь.

При упоминании о такой странной особенности прекурсоров Кочеткова прошиб озноб. Он мигом вспомнил парня в галстуке, запись из кабинета олигарха и фотографии, снятые с камер наблюдения в банке, те самые, что запечатлели сына банкира, размахивающего оружием перед объективом.

– Проявляют они себя только в бою, и тут им нет равных. Выносливости у этих прекурсоров хоть отбавляй, скорость сумасшедшая, да мало ли что еще. Ни один из наших подготовленных бойцов не смог с ними совладать, и только когда на пути у них вставал Паша, что-то получалось сделать.

– Тот парень называл нас помехой, – припомнил Кочетков.

– Так и есть. Помеха, – при этом Кали закивала головой. – Что-то с ними происходило в Пашином присутствии. Скорость теряли, расторопность, становились восприимчивы к болевым приемам. Ненамного, конечно, но этого было достаточно, чтобы остановить этих уродов, пусть даже путем отсечения башки. Еще они умели убеждать. Начинали с малого, но так умели разложить факты по полочкам, что противник рано или поздно переходил на их сторону. Именно таким образом на Пашу несколько раз совершали покушения. Он тогда еще отмахивался, не верил, говорил, что не такая он важная птица. Однако тормоза у автомобиля сами не портились, а их кто-то намеренно вывел из строя. Мерседес Паша разбил, но выжил. Потом было самое идиотское на свете задание с прорывом двух контрабандистов-смертников. Что удивительно, как Паша ни вызывал подмогу, он так и не дождался саперов, и только по счастливому стечению обстоятельств тогда никто не пострадал. Позже выяснилось, что на смене в отделе был офицер, которого предварительно видели разговаривающим с неидентифицируемым человеком.