Книга Ловушка для олигарха - Илья Рясной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы его не любите? — поинтересовался я.
— Кто? Я? — Инженер посмотрел на меня с некоторым недоумением.
— Вы.
— Я его ненавижу!
Обаятельно и открыто улыбаясь ведущей Светлане Синициной и всему человечеству, с экрана вещал замминистра экономики;
— При либерализации жестких структурных отношений рост продукта обеспечивается…
— И его ненавижу, — буднично произнес Инженер.
— Кого? — спросил я, играя с компьютером.
— Многих. Почти всех.
— Не круто забираешь?
— То, что творится вокруг нас, — это прикладная демонология.
— Чего?
— Посмотри на него, — мой гость лежал, закинув ноги на спинку дивана, посасывал пиво и наслаждался жизнью, чего не скажешь обо мне, — Это же обычный упырь среднерусской полосы России. Думаешь, его интересует рост продукта? Ничуть не бывало. Я помню, как они встречались с Путаниным и что-то делили, о чем-то переругивались.
— А по виду не скажешь, — улыбнулся я.
— Да. Эдакая обаятельная нежить. Нетопыри. Они страшно размножились и почуяли волю, Нежить должна обитать в погребах и омутах. А они вылезли наружу. Поэтому мы и имеем то, что имеем. Не согласен?
— Можно и согласиться. Разруха вокруг нешуточная, — кивнул я.
— А ты чего ждал ? У легендарного царя Мидаса все, к чему он прикасался, превращалось в золото. У нетопырей все обращается в дерьмо. Все живое при их приближении замирает и омертвело осыпается оземь, Все, чего они касаются, превращается в труху.
Нельзя сказать, что эти мысли не были созвучны с моими. Мне тоже все окружающее напоминает затянувшуюся на несколько лет Вальпургиеву ночь.
Надо отметить, что с Инженером мы чем-то близки по взглядам. Только он циник и мизантроп, а я осенен верой в разумное, доброе, вечное. Он нытик, а я хорошо замаскировавшийся оптимист. Он человек разговоров и на словах способен сбросить ядерную бомбу на Америку и стереть с лица Земли Европу, зато ему жалко придавить таракана. Я же человек действия и у меня не дрожат руки, в которых дымится перегретый автомат. Цитат, кстати, инженер знает не меньше моего и не прочь щегольнуть ими.
— Как тебя терпел Путанин с такими взглядами? — спросил я. — Ты что, умело притворялся лояльным?
— Когда я притворялся? — обиделся он. — Я ему всегда говорил все прямо в лицо. Он, кстати, тоже любитель изречений древних.
— Еще один?
— Во-во. На определенном уровне образования человек понимает, что многое, до чего он тяжело бредет своим умом, уже сказано и придумано, достаточно лишь раскрыть книжку на нужной странице. Путанин мне отвечал; «Я вас понимаю, Виктор Федорович. Но вы несколько драматизируете ситуацию. Жизнь нужно воспринимать такой, как она есть, потому что другой никто не видел». С особым удовольствием он цитировал Августа Бебеля: «Буржуазное общество не вызывает ни одного отрадного явления, у которого не было бы теневой стороны». То есть теневые стороны — это неизбежная реальность. Только законченный идиот может переть против неизбежной реальности… Нежить — она боится света, поэтому любит поговорить о теневых сторонах.
— И он терпел тебя?
— А куда он денется? Ему нужен был проект. И он знал, что я единственный, кто сможет дотащить этот тяжело груженный воз до конца.
— А ты? — поинтересовался я,
— А мне куда деваться, а? Моралист ты эдакий, куда я денусь? «ЧС» — это моя жизнь. Столько сил, ума вложено. Какие ноу-хау, какие достижения, — он вздохнул, — И где все это? Где «чучело» ?
— Где? — который раз спросил я.
— Если бы знать…
Мне тоже очень хотелось знать, где «чучело», но тут мой пленник ничем не мог помочь.
После вызволения Инженера я отправил подробное сообщение обо всем заказчику и получил ответ:
«Сообщение принято. Работа выполнена на отлично. Не предпринимайте никаких действий. Обеспечьте сохранность товара».
Последнее значило, что я должен сидеть с Инженером и заботиться о том, чтобы он не дал деру, а такие порывы у него возникали постоянно,
И вот уже два дня мы сидим с ним в этой квартире, Я вынужден не спускать с него глаз. Ничего, это не самое страшное — у меня есть некоторые способы, включая электронные штучки и всякие «примочки», вроде сильного снотворного, чтобы без особого напряжения выполнить эту миссию. Труднее слышать, как «товар», посасывая пиво, через каждые десять минут бросает в пространство восклицания:
— Сволочи…
— Негодяи…
— Ну ты смотри, какие уроды!
Часто эти слова не относятся ни к кому конкретно, а выражают мизантропическое мироощущение моего нового товарища.
Но это еще ничего. Хуже, когда он жалобным голосом грустно заводит, глядя в окно «Враги сожгли родную хату», или «Эта темно-вишневая шаль». На второй день я пришел к выводу, что вокальные данные у Инженера все-таки ничем не лучше, чем у Бульника, но Бульник далеко, а от этого «Лучано Паваротти» никуда не скроешься. Тем более заказчик требовал обращаться с «товаром» как можно бережнее и не травмировать его психику.
Когда он смотрел телевизор, ругань его приобретала персонифицированный характер. Он не мог пропустить ни одного примелькавшегося персонажа, чтобы не облечь его в какую-либо форму цензурной или нецензурной брани.
— Ты мне вот что объясни, — попросил я. — Кто придумал использовать для полевых испытаний передачу «Стриптиз души»?
— Сам Путанин.
— А почему выбрали именно Михаила Зубовина?
— Путанин его не любил.
— За что?
— А ни за что. Просто не любил. Какие могут быть внятные мотивы у беса? Он просто был движим злобой. Как видел на экране Зубовина, его перекашивало. Ну, а кроме того, нужно было взять какую-нибудь известную фигуру телеведущего, чтобы посмотреть, какая будет у народа реакция на подмену,
— И как?
— В целом испытания прошли успешно.
— Настолько успешно, что у Зубовина перевешались фанаты из-за того, что он стал не таким, — усмехнулся я.
— Ну и что? Главное, никому в голову не пришло, что это не он.
— Зачем было убивать его?
— Когда мы начали обсчитывать Зубовина, подгонять объект под его параметры, у меня и в мыслях не было, что его уберут. Точнее, просто не думал об этом. Но у ведущего не было никаких шансов. Близость к подобным секретах смертельна.
— После полевых испытаний…
— После полевых испытаний «чучело» привели в первоначальный вид.
