Книга Фарс-мажор: Актеры и роли большой политики - Андрей Колесников

– Да я всю жизнь эти грибы собираю и собирать буду! Потому что я не только грибник, а и человек, и у меня тоже есть права.

Тогда милиционеры на ходу меняют тактику и говорят:

– Вот мы вам их сейчас и зачитаем. Итак, гражданин, пройдемте в отделение, составимте протокольчик…

Денисов тут бледнеет, как поганка, потому что не хочет провести ночь в КПЗ даже из-за любви к грибам, и тоже тогда меняет тактику:

– Значит, так. Я эти грибы не собирал.

– Как это? – деланно удивляются милиционеры.

– Я их… нашел!

Тут уж милиционеры по-настоящему удивляются. Они чувствуют подвох, но не могут его обнаружить.

– А разница-то какая? – честно спрашивают.

– Такая! – с торжеством говорит Денисов. – Нашел всю кучу прямо в пакете, поднял, чтобы посмотреть, нет ли в ней ложных опят и бледных поганок, а тут вы!

– Не хитрите, гражданин, – облегченно говорят ему милиционеры, поняв, наконец, смысл этой уловки. – Вас взяли с поличным.

И тогда Денисов в полном отчаянии решается на крайнюю меру.

– Нет, не взяли. Мне их подбросили, эти ваши грибы!

– Кто?

– Вы!

– Когда?

– Только что! Я сам видел…

* * *

К нам с ветераном-десантником Александром Анатольевичем Булановым подходит еще один братан, чтобы поздравить старика с праздником. На ногах, как и все остальные, он держится с трудом. Но ему ведь это и требуется.

– Я, конечно, пьяный, – говорит он старику, тряся ему руку, – ты меня извини, но ведь праздник у нас.

– Погоди-ка, друг, – всматривается в него Буланов, – да ведь у тебя тельник-то не наш, а морской.

– Ну да, – соглашается, – я моряк. У нас праздник в воскресенье тут, в парке, начался. Сегодня что?

– Среда, – подсказываю я.

– Ну вот! – оживляется он.

– Ты что, отсюда так три дня и не уходил? – недоверчиво спрашивает Буланов.

– Нет. А зачем? – резонно переспрашивает его моряк.

* * *

Внизу, под билбордом с изображениями Руслана Аушева и Алихана Амирханова, стояли две милицейские машины. Дежурили два автоматчика.

– Брат, – спросил мой водитель одного из них, открыв окошко машины, – скажи, зачем ты тут стоишь?

– Президента охраняю, – с достоинством сказал автоматчик.

– И не надоело? Это же не живой президент. Это же картина, фотография. Ты же фотокарточку охраняешь, брат!

– Да что там я… – расстроенно промолвил автоматчик. – Там дальше майоры и подполковники стоят.

* * *

– Вы председателя правительства-то поздравили с днем рождения? – негромко спросил господин Путин.

Алексей Кудрин не торопился с ответом.

– Да, – медленно ответил он, обдумывая каждое слово. – Он сегодня принимал поздравления.

– Нет, а вы-то его поздравили? – уточнил господин Путин.

– Я-то? Конечно! – кивнул господин Кудрин. – Заочно, конечно… Его же нет сейчас, в отъезде же он…

– То есть не поздравили, – мстительно констатировал президент. Министр финансов не моргая смотрел на президента. Он не мог ни подтвердить, ни опровергнуть своих собственных слов.

– Ну ладно, я-то поздравил его: и от своего имени, и от имени правительства, – с плохо скрытым торжеством произнес президент.

Алексей Кудрин слабо улыбнулся.

– Ну, значит, с вас приходится, – приободрил его господин Путин.

– Ну, сейчас…, – пробормотал окончательно деморализованный министр финансов.

– В этой части прошу воздержаться от комментариев, – повернулся господин Путин к журналистам.

От комментариев воздерживаюсь.

* * *

Одно место в первом ряду пустовало. На него и обратил самое пристальное внимание министр культуры Михаил Швыдкой. Подойдя к министру иностранных дел Игорю Иванову, он попросил его пересесть на пустующее место.

– А я на ваше место сяду, – сказал он господину Иванову.

– Меня куда посадили, там я и сижу, – после короткого замешательства уверенно и твердо ответил Игорь Иванов.

Михаил Швыдкой вопросительно посмотрел на него. В этом взгляде не было ничего, кроме вежливого удивления.

– Табличка моя тут лежала, – добавил Игорь Иванов, – на этом стуле. На него и сел.

Господин Швыдкой со все возрастающим удивлением глядел на министра иностранных дел. Ему, похоже, была непонятна такая горячность в столь пустяковом деле.

– Конечно-конечно, не беспокойтесь, – министр культуры даже успокаивающе помахал рукой господину Иванову и отошел.

– Вот же было пустое место, – пожал плечами министр иностранных дел. – Садился бы, да и все.

Михаил Швыдкой услышал это замечание и уже из прохода пробормотал:

– Я между силовиками не сажусь. Плохой знак.

* * *

Глава минпромнауки Илья Клебанов пожаловался, что журналисты приклеили ему лейбл защитника автопрома, и начал защищать автопром.

– Нельзя же так говорить – «лейбл»! – возмутился министр культуры Михаил Швыдкой. – Это же не русское слово! Ярлык – вот что надо говорить!

И сам тут же спохватился, что ведь ярлык – это тюркское слово.

– Но его использовать можно, – не очень уверенно закончил свою мысль господин Швыдкой.

– Почему же тюркское можно, а английское нельзя? – спросил я.

– Потом объясню, – подумав, туманно пообещал министр.

Господин Клебанов молча выслушал все это, но зло в душе явно затаил и после своей пресс-конференции из зала не вышел, а сел на то же самое место, откуда только что встал господин Швыдкой, и стал дожидаться своего часа, чтобы отомстить.

Первый раз министр культуры подставился, когда заявил, что министр культуры Франции – адекватный человек, и с ним можно иметь дело.

– А остальные, – сразу спросили его, – неадекватные?

– Швыдкой не следит за своими словами! – радостно подхватил Клебанов. – Абсолютно! Такое говорить про своих коллег!

* * *

Как только министр культуры Михаил Швыдкой в качестве положительного примера внешних культурных связей привел ансамбль «Березка», глава минпромнауки Илья Клебанов крайне скептически покачал головой.

– Что, вам не нравится ансамбль «Березка»? – подозрительно спросил у коллеги Швыдкой.

– Тащусь от культуры! – крикнул ему господин Клебанов.

* * *

Встреча президента России и премьер-министра Великобритании в Ново-Огареве до боли напоминала кадры из фильма «Мертвый сезон». Там ведь есть эпизод обмена двух разведчиков, нашего и ненашего, на мосту. Мужчины начинают движение навстречу друг другу и, стараясь не спешить, идут в звенящей тишине, глядя прямо перед собой и не мигая. Потому что они профессионалы.