Книга Джинн из консервной банки - Людмила Милевская

– Как ты можешь такое говорить? – спросил он с укоризной. – Ты моя единственная.

Она шутливо притопнула:

– Но твоя единственная больше не хочет, чтобы ты ее покидал.

Жаррон поднял вверх руки.

– Все! – закричал он. – Все, никаких островов! Теперь я мечтаю лишь об одном.

– О чем же? – лукаво спросила Ольга.

– Остаток дней провести у твоих ног, моя богиня!

Она рассмеялась:

– Остаток дней? Учитывая твой возраст, меня это вполне устраивает.

Глава 10

Вернисаж прошел с блеском.

– Надо же, ты стал очень моден. Не ожидала и никто не ожидал, – с удовлетворением отметила Ольга. – Потрясающий успех.

Жаррон снисходительно усмехнулся:

– Да, мне везет. Особенно я понял это в тот момент, когда увидел тебя в аэропорту. Кстати, уже заказал два билета до Парижа. Ты не передумала?

Он испытующе посмотрел на Ольгу. Она озабоченно нахмурилась, но не обманула его ожиданий:

– Нет-нет, не передумала, с тобой полечу, вот только позвоню в пансионат мадам Песси, оставлю сообщение для Марины. Помнишь, у меня в России была домработница?

Жаррон задумался.

– Да-да, что-то припоминаю, – рассеянно ответил он. – Девушка, Марина. Так ты взяла ее с собой? – удивился он.

– Да, ты не представляешь как она мне помогла. На меня обрушилось столько бед, столько бед! Если бы не Марина…

– Так она во Франции? – переспросил Жаррон.

– Да. Но тебя это не должно волновать. И вообще, я хочу пока скрыть от нее наши отношения.

Он удивился:

– Почему?

Ольга замялась.

– Видишь ли, дорогой, – тщательно подбирая слова, объяснила она, – мы с ней дружны. У меня перед ней есть некоторые обязательства: Марина рассчитывает на материальную поддержку. Она очень мне помогла, год был непростой. Не забывай, в последнее время я только тем и занята, что хороню мужей и выхожу замуж по новой.

При словах «хороню мужей» Жаррон поежился, но промолчал.

Прилетев в Париж, они отправились в скромный, но очень уютный дом Жаррона. Едва закрыв дверь, Луи страстно набросился на Ольгу.

– Сейчас, прямо сейчас, – шептал он.

– Да, да, – помогая ему, раздевалась она.

Но раздался телефонный звонок. Жаррон нахмурился, виновато посмотрел на Ольгу, нехотя достал из кармана пиджака трубку и, приложив ее к уху, не слишком вежливо рявкнул:

– Алло.

И в тот же миг лицо его переменилось: взгляд затравленно остановился на Ольге, Жаррон побледнел.

– Что случилось, любимый? У тебя неприятности? – взволновалась она.

Он отключил микрофон и ее успокоил:

– Все в порядке. Пока я занят, располагайся, если хочешь прими душ или ванну.

– Да, конечно, любимый, – ответила Ольга.

Она вышла из холла, но не отправилась в ванную, а остановилась под дверью, твердо намереваясь подслушать разговор Жаррона. Он явно старался понизить голос, но был слишком раздражен, а потому почти кричал в трубку.

– Нет, – рычал он, – нет, прямо сейчас не могу, занят, очень занят.

Ему, видимо, выдвигались какие-то требования. Жаррон перешел в защиту.

– Все объясню при встрече, – уже мягче бубнил он. – Не сообщил, потому что не смог. Я недавно вернулся во Францию. Да. И тут же вылетел в Марсель. Да, на открытие выставки.

«Интересно, с кем он разговаривает, – гадала Ольга, – с женщиной или мужчиной?»

Но с кем бы Жаррон ни разговаривал, ей было очевидно: беседа его не только раздражает, но и пугает.

– Давай адрес… Так поздно?.. Ладно, давай… Зачем записывать? У меня пока превосходная память… Что? Ого, далековато.

Судя по всему, к нему назойливо напрашивались в гости, потому что Жаррон тяжело вздохнул и сказал по слогам:

– Запомни раз и навсегда: ко мне нель-зя, понимаешь? Нель-зя! Все, я тороплюсь.

Ольга поспешила в ванную.

Когда она спустилась в холл, Жаррон сидел в кресле и перебирал почту.

– Ну, как, дорогой? Все уладилось? – беспечно спросила она.

Жаррон сделал вид, что удивлен:

– Уладилось? Да у меня все в порядке, особенно теперь, когда рядом ты.

Весь день он был весел. В конце концов Ольга забыла о телефонном разговоре. Вечером они поужинали в ресторане, а когда вернулись в дом, Луи был нежен как никогда.

– Я люблю тебя, люблю, – нежно шептал он Ольге на ухо.

Под этот шепот она и уснула.

Проснулась Ольга неожиданно, словно от легкого толчка. Сон слетел как-то сразу. Спальня, подсвеченная тусклыми лучиками ежика-ночника, обняла ее мягким теплом и уютом. Ольга сладко потянулась и… не обнаружила Жаррона в постели.

– Луи-и, – нежно позвала она.

Подушка и простыни еще хранили тепло и очертания его тела.

– Луи-и, лю-бовь моя, – вновь позвала она, представляя, как он появится сейчас из дверей ванной, высокий и стройный даже в спальной пижаме.

Вдруг в ночной тишине гулко лязгнул замок. Звук в открытое окно влетел с улицы. Ольга откинула одеяло, вскочила с кровати, босиком метнулась к окну и, перевесившись через подоконник, выглянула на улицу.

– О, боже, – прошептала она.

Жаррон, озабоченно осматриваясь, спускался по ступеням подъезда. Неожиданно он оглянулся и поднял голову, вглядываясь в окно спальни. Ольга отпрянула: он мог увидеть ее в слабом свете ночника.

«Куда это он? Неужели…» – растерянно подумала она, вновь делая шаг к окну и прячась за занавеской.

В первый момент она не увидела Жаррона и испугалась, но тут же успокоилась, различив его силуэт. Склонившись над дверцей автомобиля, он шарил в кармане плаща. До Ольги явственно донеслось непристойное ругательство, смягченное ласковым выражением.

«Даже ругается талантливо, в своем стиле», – растроганно подумала она, но тут же опомнилась и прошептала:

– Он же собирается куда-то ехать. Тайно от меня. Вот я глупая, тут стою, а надо срочно одеваться и бежать в гараж, надеюсь у Луи заправлены обе машины.

Еще раз ругнувшись, Жаррон повернул обратно. Ольга прыгнула в постель, почти до глаз натянула одеяло и прислушалась. Электромагнитный замок входной двери вновь лязгнул; Ольга услышала, как Жаррон тихо передвигается по дому.

«Забыл ключи», – догадалась она.

Дверь в спальню неслышно приотворилась. Из-под прикрытых ресниц Ольга увидела как Жаррон, просунув голову в узкую щель, вглядывается в полутьму. Желтая полоска света мешала рассмотреть его лицо.