Книга Агония - Эмма Клейтон

— О, да, сэр, он гораздо более спокойный. И поразительно быстро обучается, в группе у него самые высокие показатели по тестам на концентрацию внимания и сообразительность. Правда, есть один момент…

— Какой еще момент? — насторожился Горман.

— Когда мы сканировали его память, нам почти ничего не удалось обнаружить. Такое впечатление, что он сопротивляется, хотя скорее всего делает это неосознанно. У него, должно быть, чрезвычайно сильная воля. Несколько обрывочных воспоминаний, которые нам удалось зафиксировать, настолько размыты, что мы даже не смогли расшифровать их.

— Я хочу взглянуть на запись, — сказал Горман.

— Вряд ли она вас заинтересует, сэр. Какие-то движущиеся тени, и только.

— Неважно, — отрезал Горман. — Пришлите мне запись.

— Есть, сэр. А что нам делать с его родителями? С тех пор как это случилось, они словно с цепи сорвались, требуют, чтобы мы разрешили им забрать сына домой. Вы не представляете, что там творилось, мать орет, как безумная, отец в бешенстве, стены залиты кровью… Гарпун пробил ему бедренную артерию, когда мы сняли повязку, кровь ударила фонтаном.

— Да вы что! — Горман разозлился. — Зачем же вы пустили родителей в больницу? Вы что, совсем ничего не соображаете?

— У нас не было выбора, сэр, — начал оправдываться ученый. — Мальчику нужна была кровь, пришлось взять отца в качестве донора, иначе бы парень умер. Само собой, после такого родители не хотят, чтобы их сын участвовал в игре.

— Мне плевать, чего они там хотят или не хотят, — прорычал Горман. — Придумайте, как заткнуть им глотки. Если он действительно так талантлив, как вы говорите, Мика Смит должен участвовать в финальном туре. Будет нужно, мы вообще избавимся от родителей. Если в течение ближайших дней они не передумают, дайте мне знать, я все устрою. И не забудьте прислать запись его воспоминаний. Я хочу сам посмотреть, что творится у него в голове.

— Есть, сэр, — бодрым голосом ответил ученый.

ГЛАВА 28

Шпион не дремлет

Мика слышал негромкое гудение — ровный звук успокаивал, нагонял сон и создавал легкую вибрацию возле его ног. Мика попытался приоткрыть глаза и посмотреть, что это такое, но тяжелые веки не слушались, и Мика сдался. До него долетали приглушенные голоса людей, они сливались с гудением приборов, но Мика и не пытался разобрать, о чем говорят люди. По мере того как сознание возвращалось к нему, возвращались и воспоминания: острая пронзающая боль, хлещущая фонтаном кровь и ужас, который ему пришлось пережить на дне моря. Он опять видел хищные морды акул, их острые зубы, терзающие плоть, висящие в воде куски мяса и плавающие повсюду разодранные туши животных — их мертвые глаза находились всего в нескольких метрах от глаз Мики. Однако сейчас боль ушла, а свет, проникавший сквозь закрытые веки, был теплым и мягким. Мика хотел шевельнуть рукой, но не смог, ему оставалось лишь расслабиться и перевести дух — слава богу, этот кошмар остался в прошлом. Но закончился ли он? Голоса, которые слышал Мика, принадлежали мужчине и женщине. Он прислушался и на этот раз попытался понять, о чем говорят люди. Первые же слова, которые ему удалось разобрать, привели Мику в состояние шока, словно ему на голову выплеснули ведро холодной воды. Сонливость как рукой сняло; Мика замер, испугавшись, как бы они не заметили, что он пришел в себя.

— Родители хотят забрать его домой, как только он очнется.

— Неужели?

Пауза. На мгновение оба замолчали.

— Но Мэл Горман сказал, что мы должны держать его здесь. Парень один из самых перспективных кандидатов, возможно, даже лучший.

— Ну и что нам делать? Родители и так косо смотрят на нас. Если мы не разрешим им забрать сына, представляешь, что здесь начнется?!

— А мы не будем ничего говорить. Нам просто нужно выиграть время, дождемся церемонии награждения. Когда им вручат ключи от машины, да еще сообщат, что у них есть шанс заполучить квартиру в Золотых Башнях, думаю, их отношение к игре сразу изменится. Мы скажем, что мальчик должен находиться под наблюдением врача. Его родители — бедные люди и ничего не знают о лечебных камерах. Они там в городских больницах для беженцев до сих пор зашивают и перевязывают раны. Сегодня мы разрешим ему переночевать дома, но скажем, что завтра, после церемонии награждения, их сын должен вернуться на перевязку.

— Отличная идея.

— Смотри-ка. — Голос женщины приблизился к постели Мики.

У Мики оборвалось сердце, он затаил дыхание.

— Видишь, у него пальцы подрагивают. Похоже, парень приходит в себя.

— Возможно. И сердцебиение участилось. Идем, подробности обсудим позже.

Мужчина и женщина ушли. Мика слышал, как поскрипывают подошвы их резиновых туфель; вскоре шаги затихли. Первой реакцией Мики был гнев. Как они смеют с таким пренебрежением говорить о его родителях? Если мама и папа бедные, это еще на значит, что они глупые и не в состоянии понять, что им дурят голову! Затем гнев сменился мрачным удовлетворением.

«Они считают меня лучшим, — усмехнулся про себя Мика. — И хотят оставить в игре! Что ж, я не против».

Мика улыбнулся — облегчение и радость вытеснили из его сердца раздражение.

Но как быть с родителями? Что, если они будут настаивать и не позволят ему участвовать в игре?

Переживания утомили Мику, и он сам не заметил, как уснул. Когда пару часов спустя Мика снова открыл глаза, первое, что он увидел, был вращающийся под потолком палаты большой белый вентилятор; он обдавал его лицо приятной волной прохладного воздуха. Мика повернул голову и заметил картинку со львами — она стояла на тумбочке, прислоненная к графину с водой. Мика улыбнулся, картинка Элли по-прежнему была с ним.

В палату беззвучно вошла медсестра и приблизилась к кровати Мики.

— Привет. — Женщина улыбнулась, — Как ты себя чувствуешь? Нога не болит?

— Нет. Только немного покалывает.

Он приподнял голову и взглянул на свою ногу — она была запаяна в стеклянный пузырь, похожий на высокий прозрачный сапог.

— Все нормально, так и должно быть, — успокоила его сестра. Она склонилась над кроватью и нажала несколько кнопок на панели управления в нижней части пузыря.

— Что это такое? — спросил Мика.

— Лечебная камера. Нечто вроде микроволновки для быстрого заживления ран.

— И сколько потребуется времени для заживления моей раны? — спросил Мика, ожидая услышать в ответ откровенную ложь.

— Сегодня ты сможешь вернуться домой, но завтра вечером нужно будет повторить процедуру, — не глядя на Мику, сказала сестра.

— А-а, понятно. — Мика пришел к выводу, что сестра совершенно не умеет врать.

— Если бы мы жили в позапрошлом веке, нам потребовалась бы уйма времени, чтобы вылечить такую рану. Конечно, при условии, что ты не умер бы от потери крови. И все равно у тебя могла начаться гангрена, и ногу пришлось бы ампутировать.