Книга Сириус экспериментирует - Дорис Лессинг

Прежде чем мы покинули это место, нам пришлось выдержать омерзительное пиршество, основным блюдом на котором было мясо аборигенов и других животных. Мы видели, что местные специалисты рады возможности поразвлечься. Они считали себя элитой, которую отправили работать в провинцию, и им не терпелось вернуться в столицу.

Они произносили речи, поздравляя друг друга с блестящими достижениями в исследовательской работе. Им и в голову не приходило, что мы не в восторге от их успехов.

На следующее утро мы поблагодарили их и уехали.

Новость о появлении «великих из-за морей» достигла столицы быстрее нас. Нас приняли со всевозможными почестями и церемониями. Здесь по-прежнему заправляло жречество, но теперь элита состояла не только из семей жрецов, как в Гракконкранпатле былых времен. Участники торжественной встречи выстроились в две шеренги — с одной стороны под охраной солдат стояли жрецы в богато украшенных одеяниях, а с другой — представители привилегированных семейств в пестрых нарядах, манерные и инфантильные. С их стороны не было ни солдат, ни другой охраны. Они не нуждались в охране, поскольку были добровольными пленниками жрецов. Я не стану описывать наше пребывание в столице во всех подробностях, но скажу пару слов про архитектуру города. Когда Гракконкранпатл объединился с Леланосом и последний взял в этом союзе верх, он позаимствовал стиль Гракконкранпатла при строительстве всех административных зданий, тюрем, больниц и карательных учреждений. Все они были темными, зловещими и неуклюжими. Лишь жилые дома и развлекательные учреждения остались легкими и воздушными. Соседство таких крайностей представляло собой весьма странное зрелище.

Мы пробыли в столице несколько месяцев. Насколько я поняла, Клорати требовалось время, чтобы выяснить, способны ли леланианцы вновь стать людьми. В основном он прислушивался к тому, что ему говорят, или, словно невзначай, задавал умные и тонкие вопросы. Иногда мой спутник ставил собственные эксперименты, но так осторожно и незаметно, что поначалу я не обращала внимания на то, что он делает, и мне пришлось учиться наблюдать за тем, что происходит. Клорати проверял, как местные жители реагируют на ту или иную идею или предложение, а иногда устраивал небольшие провокации. Познакомив группу людей с какой-либо идеей, он наблюдал за ее осмыслением. Моя подготовка была недостаточна, чтобы понять, какой отклик в его душе вызывает происходящее. Но я видела, что он становится все мрачнее, а временами — и я не сразу поверила, что представители великого Канопуса способны на такие чувства, — впадает в отчаяние. Он явно испытывал глубокую печаль, давно и хорошо знакомую мне самой.

Наше пребывание в столице подробно описано в одном из моих старых отчетов.

Когда мы покидали столицу, несмотря на протесты Клорати, наши проводы превратились в церемонию, подобающую божествам. Мы строго-настрого запретили ритуалы, при отправлении которых несчастные аборигены приносились в жертву «Богам». Мы твердо заявили, что «за синими морями» такие обычаи давно признаны ненужными и бессмысленными, — объяснять этим самодовольным варварам, что они ведут себя как дикари, было бесполезно. Когда мы собрались покинуть город, нас провожали жрецы, которые устраивали свои омерзительные церемонии при первой возможности, и несколько молодых горожан — эти, нимало не смущаясь, называли себя «людьми для забавы».

Экспериментальная станция, на которую мы отправились далее, внешне напоминала первую. Испытуемыми тоже были сплошь представители местных племен, но здесь использовались и другие виды животных, прежде всего плотоядные. И все же леланиацы предпочитали ставить эксперименты на аборигенах, поскольку те были ближе к ним в физиологическом плане. Кроме того, уже проведенные исследования позволили им собрать богатый материал для сравнений.

На этой станции Клорати попытался уговорить специалистов побеседовать с аборигенами, чтобы собрать сведения о народной медицине. Он объяснил, что «за морями» передовая медицинская наука активно использует местные снадобья и целебные растения, учитывает расположение звезд и помогает людям жить в гармонии с природой. Эта медицина занимается не только исцелением и профилактикой: поддержание здоровья стало точной наукой, которой обучают каждого члена общества. Чтобы быть здоровым, нужно жить в гармонии с силами природы — вообще со всем, что происходит в Галактике. Да, именно так он все сформулировал. Я старалась не упустить ни слова, потому что Клорати рассказывал о том, что мне так хотелось узнать. Пусть обиняками, пусть не напрямую он говорил о Необходимости. Но меня, как всегда, захлестывала обида. Почему Клорати открывает эту ценнейшую информацию, сокровенные тайны Канопуса диким, отсталым леланианцам? Почему он обращается не ко мне, хотя я так давно мечтала поговорить с ним об этом? Лишь спустя долгое время, когда его уже не было рядом, я поняла, что на самом деле все это говорилось для меня. Клорати обращался к Сириусу… Он рассказывал это вовсе не жителям Леланоса — его слова не могли принести им пользы. Они не слышали его и не могли услышать. Их поведение наглядно подтверждало основной закон эволюции: чтобы индивид, народ или планета могли подняться на определенную ступень в развитии, они прежде всего должны уметь слушать. Они должны быть способны усвоить и принять то, что им предлагают.

Всякий раз, когда Клорати беседовал с жрецами и прочей знатью, те сидели, всем своим видом демонстрируя бесконечное внимание и уважение. Однако невероятное самодовольство делало их глухими к любым увещеваниям — эти люди были непоколебимо уверены в собственном превосходстве по отношению к прочим живым существам. Клорати не удалось поколебать это убеждение.

Впрочем, некоторые из них в глубине души чувствовали, что им есть чему поучиться у Клорати, и они приходили к нему тайно, чтобы поговорить с глазу на глаз. И он обучал их всему, чему мог. Когда мы решили, что нам пора уходить, местные жители отправились проводить нас. Нас сопровождала довольно пестрая компания чиновников и жрецов, в число которых входили и просто любопытствующие, и те, кто был намерен учиться всерьез.

Третья станция представляла особый интерес, и, возможно, ее работа могла бы пролить свет на природу процессов на Роанде, будь леланианцы в состоянии понять их. Здесь исследовали дегенеративную болезнь, которая вызывала «старение» — состояние, о котором я узнала, когда сблизилась с Родией. С тех пор Роанда все быстрее утрачивала былое величие. Срок жизни леланианцев сократился вдвое. Теперь обычная продолжительность жизни в Леланосе составляла сто пятьдесят Р-лет. «Старение» начиналось в конце репродуктивного периода, в течение которого особь могла производить потомство. Кожа постепенно становилась сухой и морщинистой. Волосы теряли цвет и белели, глаза выцветали и делались водянистыми. Все чувства — зрение, слух, осязание, вкус — слабели или исчезали. Процессы мышления замедлялись, что иногда приводило к полному слабоумию. На территории станции были целые поселения местных жителей, которые перевалили определенный возрастной рубеж, и исследователи буквально истязали их, пытаясь раскрыть тайну «старения».

Любопытно, что аборигены сохраняли жизнеспособность значительно дольше, чем «высшая» раса. Почти до самой смерти их тело оставалось сильным и гибким, зубы — белыми и крепкими, а волосы — темными. Кроме того, они не страдали от слабоумия. И все же они умирали до обидного рано. Клорати сказал, что это происходит потому, что аборигены поддерживают тесную связь с природой. Леланианцы же подчинили свою жизнь механистическим законам, которые придумали они сами, или же своим капризам. Аборигены занимались физическим трудом, который их хозяева считали для себя унизительным. Кроме того, в их жилах не текла кровь уроженцев Шаммат и Путтиоры.