Книга Аня Каренина - Лилия Ким

— Эй! — Левин от возмущения даже забыл, что хотел отделаться от Каренина по-быстрому. — Да ты думай! Что у них, своих голов на плечах нет? Можно подумать, это с меня всё началось! Типа всё было в полном шоколаде, и тут появляется злобный урод Анненский, и всему кирдык. Все в одночасье становятся стервами, начинают карьерничать, детей перестают рожать! Это и до меня было! И не надо тут говорить, что, мол, я своими книгами этот звездец устроил!

— А кто тебя читает? Законченные стервы и истерички твоих книг не покупают! Читают всякие «Основы феминизма» да гендерную муть! Твои книжонки покупают тётки, не обремененные особым образованием и, как говорится, несложной душевной организации — такие, знаешь, русские Грушеньки, которые хотят ещё какого-нибудь мужика завлечь, женить и удержать. Купит такая Грушенька твой опус, начнет, понимаешь, исполнять, останется одна, истерией измучается, и получай фрукт-продукт — феминистку русскую! Бабу без мужа, без детей, вкалывающую в какой-нибудь торговой конторе с девяти утра до восьми вечера, которая все ночи в подушку плачет оттого, что не она Хакамада, что у ней способностей не хватает или что она толстая или глупая, — короче, обвинит во всём себя, по русскому обычаю, и в петлю!

Левин нервно заходил по комнате.

— Ты не прав! — он остановился перед Карениным. — Мария Николаевна мне знаешь что сказала?

— Что тебе сказала Мария Николаевна?

— Что она после двух страниц поняла — если бы начала следовать этому, то через пару лет алкашкой была бы привокзальной! Что любая проститутка должна работу свою любить — мужиков, значит, — только тогда можно чего-то добиться. И с любой тёткой так! Та, что мужика своего любит, никогда не станет так поступать!

— А если мужик долбанутый? С детства воспитанный на равенстве полов? Если он сам от неё требует самостоятельности, всякой там общественной деятельности, денег, в конце концов?

— Значит, такой тётке мои книжки — в самый раз! Будет знать, как сделаться самостоятельной общественницей. И себе забава, и мужу нравится, что жена продвинутая.

— И что, ей от этого будет хорошо? Счастье великое?

Левин замолчал. Он долго ходил по кабинету, потом закурил, налил себе в стакан коньяка и залпом выпил. Потом снова обернулся к Каренину:

— А знаешь, я понял: ты мне завидуешь. Ты же у нас, блин, интеллигенция. Ты кто? Кандидат наук, кажется? А каких наук-то?

— Исторических, — лицо Каренина окаменело.

— А, исторических… Так вот, историк ты хренов, думаешь, я не вижу, что ты к нам с презрением относишься, мол, вы тут все сутенёры, торгаши, а я вот за идею борец, собак бешеных из женского племени вычищаю. Что ж ты жену-то свою бросил и детей? Борец хренов… Что ж ты своё родное не осчастливил? Где дочка твоя сейчас? На панели, может, подрабатывает, может, в одном из наших «караванов» едет? Что же ты такой чистый, пушистый и белый, семью свою бросил? Что ты тут с нами делаешь? А я тебе скажу — деньги любишь. И девок этих возишь, ненавидишь их, а возишь — за деньги. Жадность покоя не даёт…

— Мы с тобой, Лёшенька, поговорим ещё, — зло отчеканил Каренин и пошёл к двери.

— Сдать меня собрался? Стукануть хочешь? — крикнул ему вслед Левин. — Так я тебя, милый, самого в бордель продам потом. Слышишь, Каренин?!

Алексей Иванович вышел на грохочущий проспект. Лицо горело, руки тряслись, ноги ступали уверенно и пружинисто, словно были готовы к прыжку.

— Отойди от машины, урод! — крикнул он на какого-то мальчишку, который разглядывал джип.

— Сам урод старый! — ответил мальчик.

Вдруг Каренин словно озверел, набросился на застывшего от неожиданности подростка и принялся методично избивать того кулаками в голову, под дых, свалил на землю, бил ногами. Люди стали останавливаться, кто-то крикнул: «Милиция!» Алексей Иванович, услышав это, немного пришёл в себя, встряхнулся.

— Понял теперь, кто тут урод? — он плюнул на лежащее в пыли тело.

— Понял… — прохрипел в ответ избитый мальчишка. — Ты! Урод и старый козёл, пидор вонючий!

Каренин занёс было ногу над головой пацана, чтобы одним ударом размозжить этого наглого щенка, но тут откуда-то сверху раздался истошный женский крик:

— Ой! Серёженька! Сыночек! Милиция! Петя, звони «02», там нашего сына убивают!

— Повезло… — прошипел Алексей Иванович, быстро сел в машину, резко дал газу и успел выехать из двора, прежде чем кто-то смог сообразить, куда прикреплён номерной знак его машины.

Происшедшее не помогло ему выпустить злобу, наоборот, Каренина взвинтило так, что казалось, у него вот-вот все клапана сорвёт. Сейчас он даже жаждал, чтобы кто-нибудь перешёл в неположенном месте улицу и его можно было бы размазать по асфальту! Лучше, чтобы это была женщина! Алексей Иванович возненавидел женщин после разговора с Левиным. Вся жизнь этой сволочи вертится вокруг них! Этот козёл только о них и думает — на работе, на отдыхе, ещё и книги для них пишет! Удивительно, как он до сих пор для них не открыл бесплатных салонов красоты и пенсий не назначил! Левин! Левин — женский психолог!

— Не может такого на свете быть! — Каренин хлопнул ладонями по рулю. — Или только в нашей стране! Никто ведь даже не поинтересовался, могу спорить, а есть ли у Левина специальное образование, занимался ли он серьёзно этим вопросом, есть ли учёная степень? Нет! Покупают тираж — значит, давайте печатать!

Алексей Иванович с досадой подумал о собственной книге «Быт и нравы древних руссов», которая так и осталась в виде кучи непонятно исчирканной бумаги, которую Каренин даже не стал приводить в порядок или хотя бы перепечатывать, потому что на 100 % был уверен — это серьёзное научное исследование вообще никому не будет нужно! А тут какой-то сутенёр, назвав себя психологом и выдумав себе звучное польское имя, издаётся полумиллионными тиражами!

Каренин вне себя от ярости подъехал к гостинице, где находился «перевалочный пункт», там девицы жили, пока не оформятся документы. Алексей Иванович был готов убить первого, кто подвёрнётся под руку.

— Каренина приехала? — с ходу рявкнул он на администраторшу.

— Приехала, — пролепетала та. — Только она, по-моему, это… — администраторша щёлкнула по нижней челюсти.

— Пьяная опять? Алкоголичка… Где она?

— В двести пятом, вот ключ, — администраторша говорила с Карениным, поджав ягодицы, согнув колени и втянув голову в плечи.

Алексей Иванович схватил ключ и пошёл на второй этаж. Проходя мимо одного из номеров, увидел, что дверь полуоткрыта.

— Чёрт знает что! — прошипел Каренин и заглянул внутрь.

Он услышал шум льющейся воды. Остановившись возле ванной, Алексей Иванович уже хотел было открыть дверь, как вода перестала шуметь и Каренин чётко услышал женский голос:

— А ты как сюда пришла? Сама или через мужика этого, Левина?

— Сама.