Книга Список женихов - Виктория Александер

— Ничего подобного, мсье. — Джиллиан наклонилась, подняла платье и присоединила его к плащу на стуле. — Я отлично знаю, где оно находится.

— А знаете ли вы так же хорошо, что делаете?

Он мог только надеяться на это, так как представления не имел, что она затевает.

— Полагаю, что да. Видите ли, мсье… Этьен.

Этьен? С чего это она начала называть его по имени?

— После нашей прошлой встречи я много думала о своем положении. — Она подошла к канделябру. Мерцающий свет обвел ее тело сияющим контуром. Джиллиан наклонилась и задула свечу. — И в особенности о ваших словах.

— О моих словах?

Господи, почему у него вдруг пересохло во рту?

— Да. Обо всем, что вы говорили.

Она задула вторую свечу.

— Обо всем?

Почему у него такой слабый голос?

— Ну да. О том, что я чувствовала, когда вы меня поцеловали. — Погасла еще одна свеча. — И о вашей так называемой проверке. — Она бросила взгляд в его сторону. — Это было нечестно.

Она задула следующую свечу.

— Нечестно? — Сердце гулко забилось у Ричарда в груди.

— Вот именно. Я не ожидала этого. И не была готова.

Она снова глянула в его сторону и лизнула сначала большой, а потом указательный палец.

— Не готовы? — чувствуя, что почти не в силах дышать, переспросил Ричард.

— Нет. Но теперь, мсье… — Она сжала фитиль последней свечки двумя пальцами, и послышалось слабое шипение. Каждый мускул в теле Ричарда напрягся. — Теперь я готова.

— Готовы?

А он?

— Испытайте меня, Этьен, — почти промурлыкала она — темный силуэт в дальнем конце комнаты.

— Чего вы хотите от меня, мадам?

В полном противоречии с этими словами он двинулся к ней — ноги будто сами несли его.

— Чего? — Она засмеялась тем же гортанным, воркующим смехом, который он впервые услышал от нее сегодня. Дрожь желания пробежала у него по спине. — Того, чего хочет любая женщина от Этьена Луи Туссена, мастера живописи и необыкновенного любовника.

— Мадам, я…

Ричард находился уже совсем рядом с Джиллиан, на расстоянии шага, не больше. Надо это прекратить. Сейчас, пока еще не поздно!

— Да?

Она приблизилась к нему, положила руки на грудь и легонько провела пальцами по рубашке. Задохнувшись, он крепко схватил ее за руки.

— Зачем?

— Зачем? — Она прижалась к нему обнаженным телом, жар которого Ричард ощущал даже сквозь одежду. Джиллиан наклонилась и коснулась языком ямочки на его шее. — Я раньше думала, что не смогу стать женой человека, которого не люблю. — Голос у нее был низким и проникновенным. Она высвободила руки и обняла его за шею. — Я также думала, что не смогу позволить близость с мужчиной, которого не люблю.

— А теперь?

— Теперь? — Джиллиан взъерошила ему волосы и сказала, почти прижавшись губами к его губам: — А теперь посмотрим.

— Я… мы должны поговорить.

— Поговорить?

Джиллиан провела руками по его плечам, по спине, потом запустила руки ему под рубашку. Ричард рывком стащил рубашку через голову, отшвырнул ее в сторону, и в ту же секунду Джиллиан снова была в его объятиях.

— Это необходимо… — Он запнулся — ему трудно было составить осмысленную фразу. — Я должен вам рассказать…

— О ваших тайнах, Этьен?

Руки ее, быстрые, неугомонные, ласкали его, спускаясь все ниже и ниже.

И Ричард понял, что уже поздно. Он уже не заботился о том, Туссена она хотела или Ричарда. Любит она графа или художника. Она была в его сердце, в его душе. Он отчаянно хотел ее, и понятия о том, что правильно и что неправильно, исчезли, ушли в сторону, как и мысли о честности и обмане. Он любил и хотел ее, и не имело значения, кого хочет она, кого любит.

Он и Туссен были одним целым. Ничего не существовало сейчас, кроме единственной женщины и единственного мужчины, которые любили друг друга. И оставшийся ясным крохотный уголок сознания подсказывал Ричарду, что одно только это и будет иметь смысл в дальнейшем.

Они лежали рядом, удовлетворенные и безмятежные, — Ричард даже не подозревал, что может испытывать подобное блаженство после физической любви. Сейчас, вероятно, самый благоприятный момент для того, чтобы поведать Джиллиан все, хотя настоятельная необходимость сделать это исчезла. Джиллиан лежала возле него, расслабленная и умиротворенная, вполне, наверное, способная воспринять правду. А сам Ричард ощущал поразительное по силе чувство покоя и непонятно на чем основанную уверенность, что между ними уже нет никаких преград.

Джиллиан вздохнула, повернулась к нему и крепко поцеловала.

— До сих пор я никогда не соблазняла мужчин.

— Трудно этому поверить, — отозвался он с благодушной иронией, к счастью, вовремя вспомнив об акценте. — У вас недурно получается, — Благодарю за комплимент. — Судя по голосу, она улыбалась.

Потом она села, нашарила туфли, надела их и встала. Ричард смутно видел, что она ощупью ищет стул. Нашла, натянула платье, накинула плащ.

— Вы меня покидаете? Уже?

Ричард надеялся, что она пробудет у него до рассвета и увидит его лицо при свете утреннего солнца. Тогда сама собой отпадет необходимость в каких-либо объяснениях. Он всегда более преуспевал в защите, нежели в нападении.

— Да, пора, моя карета ждет.

— Разве вы не говорили, что отпустили экипаж?

— Неужели? О чем я только думала?

— Мадам, — проговорил он медленно.

— Мсье, я провела восхитительный вечер. Весьма признательна вам за участие в нем, — сказала она сердечно и вежливо, как будто благодарила его за прогулку в парке, не более.

Джиллиан подошла к двери и, отворив ее, остановилась. При слабом свете темный силуэт ее четко обозначился в дверном проеме.

— О, мне было бы неприятно, если бы вам пришлось провести остаток ночи, теряясь в догадках, поэтому я считаю, что должна все сказать вам прежде, чем уйду.

— Сказать — что?

— На ваш последний вопрос, мсье, я отвечаю «нет».

И захлопнула за собой дверь.

— Какой вопрос? — забормотал он, глядя ей вслед.

Он не мог припомнить ни одного существенного вопроса. Лежал на спине и смотрел в ночное небо. Ни одна звезда не сияла сегодня на нем. Тяжелые облака затянули небосклон и, слава Богу, помогли Ричарду сохранить свою тайну, но сейчас казались зловещими. Быть может, это знамение?