Книга Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Хорхе Молист

Перед тем как лечь спать, мы решили прогуляться, но Луис сказал, что должен на минутку подняться в свою комнату.

Мы с Ориолем пошли к двери, и я, уверенно переступив через порог, объяснила, почему не хочу дожидаться Луиса:

— Остров маленький, и он найдет его.

ГЛАВА 42

Мы шли к северной стене по переулкам, огороженным заборами. За ними скрывались сады, где росли бугенвиллии и душистый жасмин. В уличном освещении они казались розовыми, желтоватыми и белыми пятнами на зеленом фоне. На небольшой площади у церкви распустились чудоцветы, а на фоне усыпанного звездами неба вырисовывались экзотические контуры пальмы. Это была теплая ночь начала июля, и остров, покинутый туристами, которые отправились обратно на последнем судне, производил впечатление места уединенного, укромного и далекого от цивилизации.

Я взяла Ориоля за руку. Сердце мое возбужденно билось: я испытывала удовольствие от того, что его большая и теплая рука сжимала мою. Мы прошли молча до дорожки, огибавшей самую высокую часть стены.

Перед нами простирались темные воды бухты. Время от времени их прорезали рыбацкие лодки, а стоящие вдоль берега фонари освещали их. Прямо впереди — Санта-Пола, справа — маяк, сооруженный на вершине горы, а еще дальше — город Аликанте.

Мы сели на перила чуть выше того места, где о стену мягко и равномерно разбивались волны.

Помолчав несколько минут, Ориоль заговорил низким голосом, словно продолжая наш разговор в ночь на Святого Иоанна.

— Я все еще горюю из-за смерти отца, из-за того, что он покинул меня.

— Уверена, он не хотел покидать тебя. Возможно, у него был долг чести. — Ориоль вопросительно взглянул на меня. — Может быть, какое-то обещание, данное другу. — Мне совсем не хотелось говорить ему о том, что его отец был полон решимости отомстить за своего любовника. — Ты же знаешь, — продолжила я, поскольку Ориоль молчал, — клятва тамплиеров, священного легиона Фив, о которой ты нам рассказывал… — Я вспомнила о том, что он сам говорил мне: «Хорошо ли это — любить кого-то так сильно, чтобы отдать за него жизнь?»

— Та история еще не закончена, — задумчиво отозвался Ориоль. — Мы и семейство Буа все еще можем пролить кровь. — Это потрясло меня. Точно такие же слова произнес в свое время Артур — Посмотри на этот покой, на эту удивительную красоту, — продолжал он. — Я ощущаю все это как затишье перед бурей. Артур Буа никогда не откажется от сокровища. Не знаю как, но я уверен: он наблюдает за нами. — Рука Ориоля сжимала мою, и, произнося эти слова, он стиснул ее еще сильнее. — Обет, обет тамплиеров. Ты дашь такой же обет вместе со мной?

Это предложение заставило меня задуматься. В историческом плане это был обет, который давали друг другу люди одного пола. Не намекал ли Ориоль на то, что именно в таком ракурсе видит меня? Я не знала, что ответить ему на это, поэтому решила поцеловать его. Мне так хотелось этого. И я потянулась к его губами, чтобы снова почувствовать вкус моря и отроческих лет.

— Так вот вы где!

Я много раз злилась на Луиса, но сейчас испытала к нему самую сильную ненависть. Ну почему он причиняет людям неприятности даже тогда, когда не желает этого? Луис был в конце дорожки и приближался к нам, но оставался еще довольно далеко, чтобы разобрать в темноте, чем мы заняты.

Расстояние до губ Ориоля сразу увеличилось, и я выпустила его руку. Мне не хотелось давать Луису пищу для шуточек.

Когда мы вернулись в наши номера, я все еще чувствовала на своей руке тепло руки Ориоля и сожалела о несостоявшемся поцелуе. Я вздыхала возле окна, выходившего на море, и смотрела на далекие огни какого-то судна, когда услышала тихое постукивание в мою дверь. У меня екнуло сердце.

Я решила, что это Ориоль. Наверное, он чувствовал то же, что и я, и появление кузена раздосадовало его. Я бросилась к двери и, открыв ее, увидела перед собой Луиса. Он улыбался — то ли шутливо, то ли призывно.

— Можно, я составлю тебе компанию? — спросил он.

— Пошел к чертовой матери! Кретин! — Я захлопнула дверь, надеясь, что ударю ею его по физиономии. Неужели этому придурку нравились его дурацкие шуточки?

Возмущение, крушение надежд, отвращение — вот что я испытывала в тот момент, но ярость быстро прошла. Я была удручена, ибо жаждала того поцелуя и почти не сомневалась, что несколько минут назад Ориоль с радостью ответил бы на него. Что-то во мне взбунтовалось. Нет, он не мог оставить меня наедине с неудачей. Я посмотрела на свои кольца. То, что с бриллиантом, поблескивало невинно, светом чистоты, напоминая мне о моих обязательствах перед Майком, а рубиновое, теперь отражавшее страсть, искрилось иронией. Я сняла оба кольца, положила их на ночной столик и сердито прикрыла подушкой. Мне не хотелось видеть их.

Я подумала о матери, о ее связи с Энриком. Она по крайней мере имела смелость сделать попытку. Получилось плохо, но в этом ее вины не было. А я что, трусиха?

Я открыла дверь и осторожно вышла в коридор. Луиса и след простыл. Я остановилась перед дверью Ориоля и подняла руку, чтобы постучаться. В этой позе я и застыла как чучело. Что я ему скажу? «Можно, я составлю тебе компанию? — как предложил мне его кузен. — Ты задолжал мне поцелуй». Я помнила о том, что именно этого Мария дель Map пыталась избежать последние четырнадцать лет. Вдруг мною овладел страх. Что подумает Ориоль? А что, если он в самом деле «голубой» и прогонит меня? А то еще хуже — сделает со мной то же, что Энрик с моей матерью. А как быть с Майком?

Стыдно признаться, но я со всех ног пустилась в свой номер. Опять подумала о матери. Чтобы пойти на такое, нужна смелость! Особенно если питаешь чувства к этому человеку и боишься все испортить. В ту ночь я оплакивала свою трусость, уткнувшись в подушку, а кольца пролежали в ящичке ночного столика.

Утро следующего дня выдалось безоблачным и солнечным. Море было спокойным, а когда я открыла окно, дурное настроение сразу же улетучилось. Я решила в полной мере насладиться предстоящим днем, и после хорошего завтрака, сопровождавшегося лучезарными улыбками, мы трое почувствовали, что преисполнены жизненных сил.

Утро стало продолжением незабываемой второй половины предыдущего дня. Солнце ласкало кожу даже под водой и освещало заросли зеленой посидонии на белом песке. Этот песок контрастировал со скалистыми стенами, почти отвесно уходившими к невидимому дну. Тут же, на разной глубине, в поразительно прозрачной голубой воде плавали миллиарды рыб. Соленый привкус на губах напоминал мне о первом поцелуе. Милое сердцу ласковое Средиземноморье уносило меня в прекрасные дни лета моего детства.

Обследование участка от крайней восточной части Табарки до пляжа не принесло никаких открытий. Однако юго-восточный участок под огромными скалами, на которых расположена оборонительная стена поселка, преподнес нам сюрприз. Там, где мы ожидали увидеть пещеру Кова-де-Льоп-Мари, оказался не один грот, а два, отделенных друг от друга небольшой бухтой. Попасть в них можно было только вплавь. Дно на протяжении нескольких метров находилось под водой, а потом поднималось выше поверхности моря, сменяясь каменистым полом. В обоих гротах местами стояли большие каменные глыбы. Мы были готовы к работе с фонарями, но дальнейшая разведка гротов не дала результата.