Книга Счастливый час в «Каса Дракула» - Марта Акоста

Мы сидели в кабинете, пока не услышали шум отъезжающих машин — доктора направлялись на работу, а Корнелия покидала ранчо. Потом Сэм начал звонить в разные инстанции по поводу убийства животных. Я вынесла пишущую машинку на улицу. Хотя других собак заперли в конюшне, Дейзи осталась со мной в огороженном садике.

Я бы с радостью поговорила с кем-нибудь насчет Иэна, но о том, чтобы описывать вульгарные детали нашей близости Уинни или Эдне, мне даже и думать не хотелось. Я убеждала себя, что ничего плохого не сделала.

День сменился тихим вечером. Уинни сообщила, что Корнелия съехала к брату в гостиницу, а завтра покинет наши края совсем. Все посмотрели на меня, а Эдна сказала:

— Я же говорила ему, чтобы он был поосторожнее с вами, но никто меня не послушал.

На следующее утро на окраине города возле конюшни обнаружили распотрошенный труп лошади. По своей мексиканской почте Эрни узнал, что внутренности животного выложили на землю в виде пентаграммы. Сердце пропало.

Информация об убийствах попала в прессу, и журналисты, понаехавшие в город, начали расспрашивать у жителей о ритуальных жертвах. Некоторые склонные к расизму горожане заявляли, что во всем виноваты обряды сантерии'[86], и высказывали предложение собрать и допросить всех иммигрантов.

— Не отходи от дома, — предупредил меня Сэм. — Не хватало только, чтобы ты попала в объектив телекамеры.

Однажды утром, гуляя с Дейзи, я столкнулась с Сэмом.

— Ты присматриваешь за мной? — спросила я.

— Нам лучше держаться вместе, — заметил он. Некоторое время мы шли молча. — Тебе здесь не скучно?

Над окружавшими нас горами лентами повис утренний туман. Поля были влажными, а воздух наполняла свежесть росы.

— Нет, здесь так красиво.

— Ты действительно хочешь уехать?

— Но я ведь не могу остаться здесь навсегда, верно?

На этот раз Сэм молчал довольно долго.

— Кажется, ты со всеми нашла общий язык, и… просто я подумал… подумал… раз мы оба одиноки в некотором отношении… — Он запнулся, а через некоторое время продолжил: — Нам необязательно быть одинокими. Понимаю, я был занят КАКА, да и Корнелия меня сбила с толку. Ты кажешься мне очень привлекательной, и я надеюсь, что тоже нравлюсь тебе. Самое важное — я считаю тебя хорошим человеком. У меня высокий доход и стабильная работа. Должен признаться: вероятность того, что я стану отцом, очень невелика. Правда, я не знаю, хочешь ли ты иметь детей… — На его щеках вспыхнул румянец.

— Сэм, ты делаешь мне предложение?

Он кивнул.

— Милагро, я просто прошу тебя подумать о том, что мы вполне можем быть счастливы вместе.

Эта речь была не самой романтичной в моей жизни. Но тем не менее ее произнес серьезный, ответственный человек, мужчина, который не только вызывал доверие, но и выглядел потрясающе.

— Спасибо, Сэм. Я с радостью подумаю над твоим предложением.

Он с облегчением улыбнулся.

— Пожалуйста, не торопись, поразмышляй как следует. Мне кажется, если действовать с осторожностью, можно избежать некоторых опасностей, с которыми сталкиваются многие пары.

— Сэм, давай пока никому не будем говорить об этом. Мне не хочется мешать празднованиям в честь Уинни и Освальда.

Лежа в постели, я обдумывала все происшедшее. Если нужно выбирать между книжками-«рвушками», гедонистом Иэном Дюшармом и душкой Сэмом, то выбор очевиден. Все-таки я нашла золотую середину. Я, как и хотела, становлюсь правильной и серьезной женщиной. Не помню, что мне снилось, но проснулась я в полной нерешительности и в холодном поту.

Глава двадцать девятая

Последняя капля в чаше греха

Хорошо было то, что ночью в округе не убили ни одного животного. А плохо то, что в наш городок понаехало еще больше репортеров, и теперь я была прикована к ранчо.

Чтобы порадовать себя, я решила нарядиться к ужину и надела ярко-розовое платье и бежевые босоножки с ракушками, которые обнаружила в «Вашей засохшей розе» и «Благотворительной лавке поставщиков винограда». Шелковистая ткань платья скользнула по моему телу, прилегая к нему, словно альпинист к отвесной скале. Я уложила свои волосы с помощью геля так, чтобы они были волнистыми. Особое внимание уделила глазам — чтобы они выглядели сексуальнее, я старательно подвела их и намазала тенями.

Повертевшись в разные стороны, я придирчиво оглядела себя в зеркало. Странно. Похоже, я загорела. Видимо, меня так занимали мысли о незваных гостях, которых надо опасаться во время прогулок, что я забывала мазаться средством от солнца.

Но ругать себя не хотелось, ведь у меня такой аппетитный загар.

Пришло время давать Дейзи антибиотик, но в доме я ее так и не нашла. Выйдя на крыльцо черного хода, я стала звать собаку оттуда. Потом помчалась на конюшню, где Эрни, придирчиво оглядев меня, воскликнул:

— Dios mio'[87]ты потрясно выглядишь, mamacita'[88]!

А потом рассказал мне, что видел собаку возле коттеджа. Я побежала по полю с воплями: «Дейзи! Дейзи!» — но ее мохнатой шубки нигде не было видно. Когда на мой стук в дверь коттеджа никто не ответил, я открыла ее и вошла, крикнув:

— Уинни, ау!

Из ванной вышел Освальд с завязанным на талии полотенцем. У него был плоский живот, безупречная кожа, а на красивой мускулистой груди было как раз столько волос, сколько надо. Его серые глаза сияли.

Я тупо глазела на него, но потом мне все-таки уда-ось взять себя в руки. Старательно отводя взгляд от Освальда, я смотрела по сторонам.

— Уинни вернулась?

— Нет еще. Но уже едет.

— Ой, я нигде не могу найти Дейзи.

Я старалась говорить спокойно, но голос все же сорвался, а в глазах стояли слезы.

Он хлопнул в ладоши, и я пережила краткий миг паники, опасаясь, что от этого движения с него спадет полотенце. Впрочем, боялась я очень зря: оно было надежно обмотано вокруг его стройных бедер.

— Дейзи, ко мне! — приказал Освальд.

Послышался стук собачьих когтей о деревянный паркет, и Дейзи выскользнула из спальни.

— Плохая девочка, плохая! — укоряла я, склонившись над собакой, взъерошивая ее шерсть и радуясь тому, что она жива и здорова.

— Да, тема плохих девочек тебе близка.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что, черт побери, ты делала с Иэном Дюшармом? — резко спросил Освальд.