Книга Государь - Александр Мазин

Всё распланировал великий князь. С зодчими ромейскими договорился: будут в Киеве храм строить – по византийскому образцу. В нем и обвенчаются. Так по чести.

– А если с Анной до того времени что случится? – осторожно поинтересовался Духарев, не рискнув заявить в лоб, что Василий Второй может и передумать насчет выполнения главного обязательства.

– Быть того не может! – отверг великий князь сии подозрения. – Над Анной – Рука Божья. Обережет. Так что собирайся, воевода! Корабли для нас готовы. Через три дня уходим.

– Я бы остался, – возразил Духарев, понимая, что Владимира не переубедишь.

Договор подписали. Клятву на Кресте принесли. Значит, так тому и быть. Владимир, душой и разумом познавший Христа, даже и мысли допустить не мог, что от такой клятвы можно отступиться.

И еще он жаждал поскорее начать реформы.

И принести свет, обретенный под сводами Святой Софии, на отчую землю.

– Я бы остался…

– Оставайся, коли нужда есть, – разрешил Владимир. – Но долго не задерживайся. Знаю теперь, что у тебя и здесь богатства несметные, однако нужен ты мне. Ты рядом стоял, когда я Бога Истинного узрел. Значит, место твое – тоже со мной рядом. А что дом у тебя здесь богаче, чем в Киеве, так только скажи: и возведут тебе еще лучший! Пусть моря из его окон и не видно будет, но Днепр наш тоже не в болото впадает. И воздух куда как чище!

Духарев улыбнулся. Насчет воздуха великий князь в самую точку попал. И не только в физическом смысле.

– Не задержусь надолго, – пообещал он. – Слово!

Через три дня, как и планировалось, дружина русов с изрядной добычей погрузилась на ромейские корабли. Число ее уменьшилось почти на тысячу человек. Более семи сотен полегло в двух битвах. И еще человек триста, в основном нурманов Сигурда, остались в Константинополе. На службе у Василия Второго. По согласованию с Владимиром, само собой.

Но места на кораблях не пустовали. Взамен Владимир прихватил с собой чуть ли не тысячу ромеев. Главным образом – духовного чина. Но были и зодчие. А также прочие мастера, владеющие полезными профессиями.

На прощание великий князь обнял Сергея. Не по-княжьи, а крепко – как родича. И напомнил, что ждет его вскорости. Не позже серпня[56].

Духарев пообещал. Изначально он предполагал задержаться в Константинополе максимум еще на неделю. Исключительно для того, чтобы поглядеть, какие ветры подуют в ромейской столице после отплытия русов.

Но позавчера Духарева навестил придворный евнух и сообщил, что василевс не хочет, чтобы спафарий Сергий отплыл вместе с русами.

У Сергея тут же возникло острое желание покинуть Константинополь именно с русами. Хрен знает, чего ждать от человека, который одного врага сажает на кол, а другого, напротив, прощает и берет на службу… Что, впрочем, не гарантирует светлого будущего, потому что настроение императора может и перемениться, а вот смертная казнь – это уже необратимо.

Авантюрная жилка в характере Духарева была весьма развита. А на том месте, где у большинства людей находится чувство самосохранения, у Сергея за десятилетия воинской службы наросли не меньшие мозоли, чем на ладонях.

Конечно, он остался.

Глава четырнадцатая. О царских подарках

«Малый прием» – так это вроде бы называлось. Тот же Тронный зал с рычащими львами, поющими птицами и императорским «насестом» с лифтовым механизмом.

Однако без обычной толпы придворных, забитых зрителями галерок и прочей имперской мишуры.

Хотя народу и сейчас присутствовало немало. Соправитель Константин, младший брат Василия Второго, четыре логофета, два магистра, архиепископ с парочкой присных, кое-кто из столичной знати, дворцовые евнухи, разряженные по-попугайски… В общем, если навскидку – человек тридцать. Не считая охраны.

Сергей вошел. Опустился на колено, обойдясь без церемониального ползания. К чему унижаться попусту? Если Василий намерен его наказать, то накажет несмотря на все эти черепашьи маневры. Если же Сергей императору всё еще нужен, то нарушением этикета можно пренебречь.

Духарев поклонился и застыл в ожидании под негодующим взглядом препозита священных покоев[57]. Однако, так же как и в прошлый раз, никто не приказал страже, чтобы разложили наглого спафария, как положено, крестиком на полу. Добрый знак.

Вопреки традиции львы не зарычали и трон императорский к потолку не вознесся.

Хотя какая традиция? Он что, посол германский или принц дамасский? Из-за какого-то спафария механизмы ценные гонять?

– Подойди, – велел император.

Нацелил на Духарева пронзительные голубые глазки, помолчал, поскреб заросший черным волосом подбородок…

– Много полезного ты сделал для государства, спафарий Сергий, – обычным своим невыразительным глуховатым баритоном изрек повелитель Византии. – Повеление мое исполнил хорошо, так что следовало бы тебя вознаградить…

Духарев насторожился. Частица «бы» ему не понравилась. Может, не стоило ему задерживаться в империи после отплытия Владимира? С другой стороны, не исполни он вежливое пожелание Автократора – и результат был бы непредсказуем. Всевластный монарх запросто мог бы конфисковать всё духаревское имущество. И лишить его многочисленных, задорого купленных привилегий.

А торговля с Византией в настоящее время составляет почти две трети всех доходов торгового дома «Духарев и семья».

– Я мог бы одарить тебя новым титулом, – продолжал император, – но не может магистр римский служить при дворе скифского архонта. Я хотел сделать тебя магнатом, но узнал, что ты и так владеешь немалым капиталом, обширными землями, вдобавок часть из них – с правом податного и судебного иммунитета…

Тут Духарев насторожился еще больше, зная привычку византийских владык пополнять казну за счет богатеньких подданных. По принципу: было бы желание, а повод – найдется.

Желание точно было. Казна имперская пуста, как закрома вдовы после нашествия мытарей. Неудачная война с Булгарией, война гражданская… Правда, кое-что Василию досталось «в наследство» от побитых мятежников, но золотишка всё равно не хватало. Чтобы это понять, достаточно взглянуть на последнюю продукцию имперского монетного двора.

Василевс, похоже, заметил его беспокойство.

– Подойди ко мне ближе, светлейший муж, – велел он. И добавил уже совсем тихо: – Не бойся. Всё твое останется твоим.

И погромче:

– Зная твое богатство, я не стану награждать тебя деньгами и имуществом сверх того, чем уже наградил. Но оставить тебя без награды было бы несправедливо. Посему я дарую тебе привилегию… – Император выдержал паузу. – …Личную привилегию… Отныне ты… – еще одна пауза. – Получаешь право приветствовать Божественную императорскую власть так, как сделал это сегодня. Сиятельный, – движение пальца в направлении магистра приемов. – Позаботься о том, чтобы моя воля была зафиксирована. И еще я дарю тебе это… – Василий сделал знак уже логофету претория, и тот вложил в ладонь Духарева загодя приготовленный перстень с печаткой с рисунком, весьма похожим на тот, что ныне чеканили на золотых солидах: изображение Василия и его брата Константина, держащих Крест.