Книга Красивая, как ночь - Лиз Карлайл

О Господи! Сколько времени прошло с тех пор, как он запускал пальцы в ее густые волосы? Чертовски много! И эта проклятая женщина умудрялась выглядеть во сне еще более соблазнительной, чем при свете дня. Он поставил бокал на ночной столик и присел у кровати, стараясь не разбудить ее. Он безотрывно глядел на спящую Хелен, которая лежала на боку. Грудь у нее была почти обнажена, потому что она не потрудилась завязать тесемку ночной рубашки. В свободном белом одеянии она казалась ангелом с картины, — темным, завораживающим, сходящим с небес на покрытый облаками средневековый алтарь. Но, Боже, ее опухшие глаза! В уголках еще не высохли слезы!

Воротник ночной рубашки намок, будто слезы у нее лились рекой. Гнев снова вспыхнул в душе Кэма, когда он понял, что жадные пальцы брата касались ее, открывая его взору тело Хелен. Будь он проклят! Как он посмел?

В этот момент Кэм почему-то не допускал мысли о том, что это его гнев заставил Хелен плакать, а не жадные руки Бентли. Ее правое колено было поднято, отчего рубашка задралась до середины бедра. Его взгляд жадно заскользил по ее ноге.

В камине затрещали угли, и вспыхнувший огонек бросил золотисто-персиковый отблеск на ее кожу. Хелен беспокойно забормотала что-то и передвинулась к краю постели, вырез ночной рубашки сполз еще ниже, кокетливо обнажив сосок одной груди.

Пальцы Кэма горели от желания погладить внутреннюю сторону ее бедра, поднять рубашку. Он неуверенно протянул руку и тут же отдернул, словно ужаленный. Нет! Он не будет соблазнять ее, пока она спит. Ведь она проснется от желания, не зная, кто нарушил ее сон. Когда он разбудит в ней желание, а потом овладеет ею быстро и решительно, она должна будет знать, что именно он сделал это. Он устал ждать, бесконечно хотеть того, что никак не может получить.

Всего пару недель назад Хелен трепетала в его объятиях с такой страстью, какую редко можно встретить у женщин. И он непременно снова вызовет в ней это чувство. Да, насладится сам и доставит наслаждение ей. На этот раз, когда он добьется своего, она будет настолько удовлетворена им, что никогда уже не подумает ни о ком другом.

И не важно, что он слишком долго оставался без нее и не знал, что она предпочитает, что заставляет ее стонать от удовольствия. Он знал то, что имело значение: вкус ее кожи, звуки, свидетельствующие о ее желании, запах ее возбуждения. Все, что повергало его в мучительный ад желания.

Да, он возьмет ее. Сумеет уговорить. Руки у него дрожали от желания и стыда. Стоя на коленях, Кэм опустил пальцы в бокал, затем прикоснулся влажными пальцами к ее соску и глядел, как он твердеет. Хелен во сне ответила на его прикосновение, ее рот приоткрылся, из него вырвался тихий вздох.

Осторожно поднявшись, Кэм опустил рубашку, открывая ее тело своему взору, снова окунул пальцы в бокал и начал массировать другой ее сосок. Потом, опершись на руки, он наклонился и принялся слизывать языком бренди, царапая бородой ее нежную кожу.

Он вздрогнул, когда в ответ Хелен перевернулась на спину и обхватила руками его голову, ее нога стала беспокойно скользить по покрывалу.

— Ах… Кэм… любовь моя… — сонно пробормотала она.

Он был потрясен ее словами. В этот момент она проснулась и села.

Кэм резко выпрямился, и она с тихим вскриком отползла к изголовью кровати, лихорадочно стягивая на груди ночную рубашку, чтобы прикрыть наготу. В ее широко раскрытых глазах пылал гнев.

— Убери одежду, Хелен, — с дрожью в голосе сказал Кэм. — Клянусь, я больше не вытерплю.

Он услышал, как она ахнула в темноте, когда он снял галстук и бросил его на пол.

— Нет! — Хелен вытянула руку, словно надеясь удержать его. — Нет! Что ты себе позволяешь? Убирайся!

— О Хелен, — прошептал он. — Я так устал от нашей игры. Ты предназначена для меня. Прошу, разденься.

Кэм понимал, что ему хочется увидеть, как Хелен, дрожа от неуверенности, раздевается для него. Власть. Да, он жаждал власти над Хелен Мидлтон. Власти, которая заставит ее трепетать под ним. И молить о ласке.

Конечно, это не в его характере, но он знал, что нельзя терзаться подобным желанием. Возможно, это даже безумие, но ему было все равно. Казалось, что-то в его душе лопнуло под давлением сдерживаемого желания. Целая жизнь мучительного желания. Годы соития с другими женщинами в холодных, чужих постелях, которое, да, приносило некоторое успокоение, но удовлетворения — никогда.

Пора заставить и Хелен терзаться неутоленным желанием. На этот раз он втянет ее в свой план, гораздо более опасный, чем все, какие придумывала юная и безрассудная Хелен. Он будет любить ее пальцами, языком, плотью до тех пор, пока она не сойдет с ума от желания.

— Не могу поверить, что ты посмел явиться в мою комнату, — прошептала она. — С меня довольно твоих оскорблений.

— еще недавно мои ласки не казались тебе оскорбительными, — с горечью заметил он. — Скажи мне, Хелен, неужели я слишком черствый и старый, чтобы занять место в твоей постели? Ты стала предпочитать беззаботных любовников?

Она сердито покачала головой:

— Я нахожу оскорбительными действия мужчины, который предлагает постель одной, когда помолвлен с другой. А каких любовников я предпочитаю, не твое дело. То, что ты видел, — совсем не то, о чем ты думаешь.

— Разве? — глухо спросил Кэм, одной рукой оголяя ей плечо.

— Нет! Бентли… Он… — Хелен покачала головой и ударила его по руке. — Он расстроен, не способен здраво мыслить. Его беспокоит твоя женитьба.

— Он сам тебе это сказал? — поинтересовался Кэм. В его голосе слышалось презрение. — Когда я снова женюсь, это действительно может оказаться неудобным для него. Только его беспокойство преждевременно. Я говорил с тетушкой, что не стану жениться лишь для того, чтобы доставить удовольствие ей или еще кому-нибудь. Я чертовски устал играть роль мученика в этой семье!

Хелен явно пыталась осознать смысл его слов.

— Но мы видели… Бентли думал…

Откинув голову, Кэм захохотал:

— Правда? Бентли думал? И чем же, скажи на милость? Наверное, своей возбужденной плотью. Как я сейчас.

— Ты вызываешь у меня отвращение, — прошипела Хелен.

— Думаю, ты лжешь, — тихо сказал он, проводя ладонью по ее соску и глядя, как он напрягся от желания.

Хелен резко подтянула ночную рубашку.

— Убирайся отсюда сейчас же, пока ты не совершил что-то непоправимое. Ты пьян и жалок, как твой брат.

Кэм ответил ей полуулыбкой.

— Я бы и сам хотел опьянеть, Хелен, — спокойно произнес он. касаясь пальцами ее соска под рубашкой. Она стояла на коленях, прижавшись спиной к изголовью кровати. — Я хочу тебя, я чертовски устал ждать, сходя с ума от того, как ты меня искушаешь.

Хелен покраснела и изо всей силы ударила его по руке.

— Я не… я не искушаю тебя! Убери от меня руки! Я понятия не имею, о чем ты говоришь.