Книга Волчья звезда - Мария Галина

— Никого нет, — медленно сказал туземец, приблизив лицо к экрану. — Есть только я. Кожан.

— Что у вас там происходит?

— Все в порядке, — невозмутимо произнес туземец, — все идет по плану. Может быть, мой друг Лагранж поговорит с тобой утром.

— Утром? Но утром уже будет поздно… Послушай, передай ему, пусть…

Но экран вспыхнул и вновь засветился мелочно-белым светом. Он нажал сигнал вызова, но экран так и остался пустым.

* * *

Коменски и Гидеона он нашел во дворе замка. Под мерцающим защитным куполом они показались ему смутными тенями, двигающимися в полутьме. Рядом с ними мелькали еще какие-то тени, пониже и пошустрее — сервопогрузчики перевозили вещи со склада, сгружая их в открытый прицеп мобиля. Гидеон, прислонившись к стене, ангара, манипулировал переносным пультом, управляя сервами.

Коменски стоял посреди двора, засунув руки в карманы комбинезона, и смотрел в небо: из-за купола казалось, что ночное небо залито сплошным неярким сиянием, в котором растворились звезды — миллионы переплетающихся, дрожащих, подмигивающих лучей.

— Предупредил Лагранжа? — спросил он, не оборачиваясь.

Симон ослабил ворот комбинезона.

— Нет.

Коменски резко обернулся и посмотрел на него. В полутьме глаза его казались темными провалами.

— Как — нет? Почему?. — На связи был туземец. Чингачгук. Сказал, они на совещании… Какое совещание посреди ночи, Амос?

— А у нас — какое?

— Похоже, там тоже неладно. Может, плюнуть на все — вылететь к ним? Немедленно.

— И упустить, быть может, последний шанс? Как он держался, этот туземец?

— Спокойно…

— Тогда может, там сейчас тоже идет аналогичная попытка контакта?

— Спонтанно?

— Да, иначе бы они нас известили. Все равно — действуем по плану. Попытаемся выйти на контакт, затем, при любом раскладе — эвакуация. Если они в нас заинтересованы, они и там с нами свяжутся — при такой-то технологии. Запускай сервов в замок, Гидеон. Пусть все упакуют в герметичные контейнеры и — вниз. В бункер. Если все пойдет хорошо, мы вернемся за оборудованием и экспонатами. Симон…

— Да?

— Задействуй систему индикаторного поиска. На всякий случай. Может, придется отойти далеко от лагеря, кто знает? И возьми с собой пеленгатор.

— Я…

— Побыстрее, Симон. И пожалуйста, держись. Уже недолго осталось.

Симон осторожно перевел дыхание. Расплывчатые очертания предметов стали отчетливей, сердце билось — неровно, глухо, но билось.

— Не волнуйся, — сказал он, — я в порядке.

* * *

Вода была светлее неба, разбросанные по ней островки казались черными. Дикая утка поднялась на крыло и полетела, оставив за собой длинную темную полосу — словно взрезанная ножом рана на поверхности реки. Но она вскоре затянулась.

Небо на востоке было нестерпимо белым — смутное светящееся пятно растворилось в нем.

Я сказала:

— Если честно, не думаю, что они прилетели со звезд, Улисс. Они тут испокон веку.

Он сердито возразил:

— Откуда вы знаете? Вы же не ведете никаких Записей! А в архивах мы не нашли никаких упоминаний ни о чем подобном.

— А если бы кто-то сделал такую Запись сейчас? Ее можно будет прочесть через сто лет?

— Даже через двести, — рассеянно ответил он.

— И все узнают, что когда-то давно кто-то видел что-то?

— Если тогда еще будут уметь читать. Похоже, это почтенное искусство тут успехом не пользуется. Я спросила:

— Думаешь, это неправильно?

— Да, — сказал он, — думаю, неправильно. Знаешь, что самое забавное? Эти объекты… Похоже, там, на той станции недавно наблюдали что-то в этом роде. Но мы им не поверили — решили, что это галлюцинация. Там как раз случилось ЧП…

— Случилось что?

— Беда там случилась, — сказал он сердито, — и я решил, им просто что-то примерещилось…

— Беда? Какая?

— Не твое дело, — отрезал он.

— Это они потому не стали нас искать?

— Не знаю, — сказал он, — не знаю. В принципе… там могло случиться то же, что и с нами… и это еще не самое страшное.

— А… — он взглянул на меня так мрачно, что я осеклась и вместо этого спросила, — иеужто твои могли бы нас отыскать даже тут?

Он сказал:

— Где угодно. Сюда, — он похлопал ладонью по груди, — вмонтирован миниатюрный датчик. Он работает от биоритмов сердца.

— Пока бьется сердце?

— Да.

— И кто-то там, далеко его видит или слышит?

— Да. И может определить его местонахождение.

— А теперь, раз уж никто нас не нашел — может, они все умерли, Улисс? И ты остался совсем один?

— Я не могу остаться совсем один, — сухо сказал он, — это практически невозможно. Черт, если бы у нас был радиопередатчик! Хоть какая-то связь…

Холодный внимательный взгляд уперся мне в затылок, и я обернулась: на воде вновь плясал светлый облеск, но на этот раз довольно далеко отсюда.

Я сказала:

— Погляди, вон еще один! Роятся, как мухи.

Он так и застыл, вбирая слабое сияние расширенными глазами. Потом спросил:

— Так раньше бывало?

Я пожала плечами:

— Не знаю. Вроде нет.

— Может, — сказал он неуверенно, — может, это они за нами следят?

— Зачем мы им нужны, Улисс?

— Может, они раньше просто не поняли… подумали, что мы… в общем, им теперь стало интересно, вот и следят.

— Значит, у нас скоро опять начнутся неприятности.

— Это просто суеверие, — сказал он мягко, как идиотке.

— Ага… — ответила я, — как же… А эта ваша станция далеко?

— Запад-северо-запад, — сказал он. — Вверх по реке и в горах.

— Тут нет гор.

— Еще бы, — сказал он, — до них еще десять дней пути, как минимум.

— И ты всерьез думаешь, что мы доберемся?

— Очень надеюсь, что нам помогут, — сказал он, — иначе почему бы…

— Опять ты за свое! Говорю тебе, если там кто и есть, то мертвецы. Ни за что ори не станут нам помогать…

Он промолчал, и я добавила:

— Может, ты думаешь, что это именно из-за тебя они тут болтаются? Мы-то для них вроде как грязь под ногами, а тут все они и собрались — на тебя полюбоваться.

Он вновь ничего не ответил, и я поняла, что попала в точку.